Screenplay 3. Потерянная

Я очнулась в белёсой пустоте.

Голова была тяжёлой, мутной и абсолютно пустой. Тело будто не моё, даже самые элементарные движения – повернуть голову, шевельнуть рукой – требовали неимоверных усилий. Нужно было хорошенько поразмыслить над тем, что именно собираешься сделать, отдать телу команду, получить отказ, ещё пролежать неопределённое время в неопределённости. Снова пытаться, мелко дёргаясь, как издыхающая рыба.

– Как себя чувствуешь? – спросил туман.

– Паршиво… – промычала я.

– Да? – удивился туман и зевнул. – А я, наоборот, прекрасно. Выспался наконец за последние лет двести.

Какой знакомый голос… Почему туман разговаривает этим голосом?

– Не могу пошевелиться… – пожаловалась я ему.

– Не шевелись, если не можешь. Зачем тебе это?

Действительно…

Я полежала ещё какое-то время с закрытыми глазами. Темнота кружила и раскачивала, отчего мне делалось дурно. Открыла глаза, проморгалась. Сквозь белёсую пелену начали проступать мягкие размытые краски.

– Где я? – простонала.

– С определённостью могу сказать только одно: там же, где и я, – ответил за моей спиной…

– Рональд?! – дошло вдруг до меня.

Эта внезапная догадка поразила меня, как молния. Я резко обернулась, от чего меня чуть не стошнило, и увидела его размытое лицо совсем близко от себя.

– Какого чёрта ты делаешь в моей постели?

– Прежде чем начнёшь ругаться, Лиз, убедись в том, что это действительно твоя…

Я не дослушала его, схватилась за голову. Резкая гудящая боль наполнила череп, казалось, от этого гула он пойдёт трещинами.

– Боже, – простонала я, готовясь сдохнуть в любую следующую секунду, но боль прекратилась так же неожиданно, как и началась.

Я всё вспомнила, осознала саму себя.

Поняла, что лежу на полу, на каком-то матрасе, одной рукой пристёгнута к облезлой чугунной батарее. Передо мной стена, на которой в несколько слоёв – это видно по неровно отодранному куску – красуются выцветшие обои, не превратившиеся в труху только потому, что приклеены намертво. Над головой мутные оконные стёкла в деревянной, выкрашенной белой краской раме.

Я полежала немного, отдышалась, попытки оглядеться отняли неожиданно много сил. Передохнув, поднялась на локте и осмотрела помещение – пыльный деревянный пол, покрытый коричневым облупившимся лаком, в дальнем углу простая белая дверь с дыркой вместо ручки. В углу валяется моя сумка. Помню, как складывала в неё всякие необходимые мелочи, помню, как просила Васю взять её. Матрас, на котором я лежала, был единственной обстановкой этой убогой комнаты.