Ранние птахи уже щебетали за окном,
но мелкая решётка на раме не позволяла им оказаться по эту сторону
подоконника. И к лучшему. Птицы — основной источник змеиной гнили.
По-другому этой пакости тяжело проникнуть через пролив, отделяющий
Сиаран от материковой части разрушенной империи. Конечно, у нас
тоже не всё гладко. Неводы порой приносят не самую здоровую рыбу,
да и собиратели водорослей рискуют сильнее, чем пахари, но за
массивные крепостные стены, опоясывающие Марону, гнилой товар
проникает не часто.
Все телеги, гремящие колёсами по
дощатому мосту Торговых ворот, тщательно проверяются дежурными
подмастерьями магов, а водоканалы снабжены серьёзной системой
очистки — тут уже не ученики, а их наставники постарались. Даже
крысы если и заведутся в хлеву, то родные, поколениями выводящиеся
здесь. Город укреплён ровно настолько, насколько этого удаётся
достичь тем крохотным остаткам человечества, что смогли пережить
приход Великого Змея, его гибель и продолжающееся уже сорок три
года гниение.
Но птицам плевать на чинимые нами
преграды. Они клюют заражённое зерно диких злаков, чистят пёрышки в
отравленных лужах, пируют мясом сгноённого заживо зверья. Хорошо,
если гниль убьёт птаху раньше, чем та долетит до наших краёв, но
так везёт не всегда.
— Осса, ну чего ты мрачная такая? —
раздался за спиной звонкий голосок подруги.
Неожиданностью её приход не стал —
ступени скрипят, так что я всегда знаю, если меня хотят навестить.
Причём именно меня — узкая лестница ведёт на верхний этаж флигеля,
который я давно и единолично оккупировала, отдав свою прежнюю, ещё
детскую спальню под вторую мастерскую. Отец перекрасил здесь стены
и помог навести прочий уют, подобающий каждой благовоспитанной
девице.
— И тебя с добрым утром, Санда, —
соблюла я приличия и вернулась к пуховке с пудрой. Подруга привычно
принялась трогать мои баночки-скляночки, тоже чем-нибудь
намазываясь и прихорашиваясь. Вроде она что-то щебетала, только я
не сильно вникала. Внимание продолжали занимать совсем другие
певцы.
Вот на подоконник присел
наворковавшийся голубь...
— Ты меня совсем не слушаешь, да? —
обиделась подруга.
— Извини. Просто... задумалась...
— Вот вечно ты где-то в себе, —
покачала она головой. — Ладно бы ещё в облаках витала, весенняя
лихорадка и всё такое. Кстати, ты сегодня вроде книги в школу
отнести собиралась? Учитель Мейнард такой импозантный, даром что
вдовец!
