– Когда-то я жила во дворце! – сказала вдруг рабочая жена фермера О’Нила.
Сам О’Нил, грузный коренастый мужчина лет сорока, в это время завтракал. Услышав слова жены, он даже не разозлился сперва – злость пришла после.
Пока что он удивился и только…
– Что ты сказала? – прохрипел О’Нил, швыряя ложку в тарелку и тяжело, всем туловищем, поворачиваясь в сторону жены. – Повтори, что ты сказала только что?
Рабочие жёны не разговаривают. Никогда, ни при каких абстоятельствах. Точнее, они, как разумные (в какой-то мере) существа, с полуслова схватывают все приказы и распоряжения мужа и всегда стараются выполнять эти распоряжения быстро и точно. Рабочие жёны способны также информировать мужа обо всём, что произошло в хозяйстве за время его отсутствия… и это всё, кажется, на что способны рабочие жёны, ежели речь идёт именно об умственных, а не хозяйственных их способностях.
То, что сказала сейчас жена фермера О’Нила, было настолько невероятным, что, как уже означалось выше, сам фермер даже не рассердился поначалу, настолько сильным было его удивление.
– Что ты сказала только что? – О’Нил, медленно поднимался из-за стола, его огромные кулачищи судорожно сжались, в голосе уже слышались первые угрожающие нотки. – Что ты сказала… повтори?!
Возможно, это было лишь мимолётным проблеском подсознания о той, прежней своей жизни… и, не обрати О’Нил внимания на это, проигнорируй он сейчас случайные слова своей рабочей жены – всё могло бы пойти совершенно по-другому и, скорее всего, не произошло всего того, что случилось после…
Но фермер необдуманно потребовал от женщины повторить крамольную фразу, а рабочая жена просто обязана выполнить любое требование своего господина и повелителя.
– Когда-то я жила во дворце, – послушно повторила рабочая жена О’Нила. Потом что-то ещё промелькнуло в стёртой её памяти, новое что-то… и женщина проговорила вдруг странным, изменившимся до неузнаваемости голосом: – Я жила во дворце, и сотни мужчин прислуживали мне и даже вздохнуть лишний раз не осмеливались в одном моём присутствии!
Это было уже слишком.
– Ах ты, дрянь! – теряя всяческий контроль над собой и бросаясь к жене, взревел О’Нил. – Сучка паршивая!
Такие слова рабочей жены могли вывести из себя даже самого покладистого и терпеливого жителя планеты Агрополис, а О’Нил, и это хорошо знали все соседи-фермеры, ни особым терпением, ни, тем более, покладистостью, никогда не отличался. Наоборот, скорее…
