Глава 1. Санкт-Петербургская губерния, февраль, 1908
– Всё исполнил, как договорено, ваше благородие. – Сенька Хорь не знал, как следует обращаться к богатому иностранцу, поэтому выходил из положения стандартным «благородием». – Вот, как наказывали, – протянул завёрнутую в нечистую тряпку резную шкатулку.
Тот брезгливо скинул тряпку на землю, открыл крышку, полюбовался содержимым.
– Никто тебя не заметил? – отрывисто спросил он на хорошем русском языке с небольшим акцентом.
– Да кто ж заметит, я своё дело знаю! Этот ваш… под пером-то у меня и не пикнул даже, так во сне и отошёл, прости, Господи. А я коробчонку-то отыскал да с машины и сиганул на подъёме, там машинист ходу не даёт, я знаю. Так что я обещанное исполнил, ваше благородие, теперь за вами дело.
Смит достал портмоне, полез в него за деньгами и вдруг остановился.
– Ты, грешным делом, ничего больше не взял у покойника? – резко спросил он у Хоря.
– Насчёт этого разговору не было, ваше благородие. Твой заказ я исполнил, так что давай расчёт, как договаривались. А что там поверх того, это тебя не касаемо.
– Как договаривались, так и получишь. Но если что взял ещё, то лучше мне отдай. Всё равно барыге снесёшь, он тебе десятую долю даст в лучшем случае. А я тебе сразу втройне увеличу.
– Ну, коли так… – Хорь замялся, вытащил откуда-то из штанов золотые часы на цепочке, золотой же перстень с камушком, блеснувшим в свете луны и кожаный бумажник.
Смит взял вещи, прикинул их стоимость, заглянул в бумажник. Там находились какие-то записки, квитанции, фотокарточки.
– Ладно, это я всё забираю, вот тебе оговоренное да за золото плата. Затаись теперь, никому не хвастай, молчи. Ты меня не знаешь, я тебя тоже. Будь здоров.
Они разошлись в разные стороны. Иностранец направился быстрым шагом к тракту, но по пути свернул к старому болоту. Огляделся, достал перстень и часы и зашвырнул их в трясину. Бумажник набил камнями, перевязал бечёвкой, которую выудил из кармана и тоже утопил. Конечно, жаль потраченных денег, но зато теперь приметные вещи Сенька никому не продаст и не выведет на след.
Снова свернул к тракту, залез в поджидавшие санки с верным, молчаливым кучером Федотом и скомандовал:
