Утро обещало быть добрым, потому уже в пять я проснулась, умылась и, собрав все пожитки, сидела на чемодане, а точнее, на спортивной сумке. Если быть совсем честной, то расположилась я на скрипучей казенной койке, а сумка пряталась под ней. Но кому важны такие детали? Главное, что сегодня меня, верой и правдой, или лучше сказать левым и правым боком, отлежавшую в инфекционной больничке целых четырнадцать прозябательных дней, обещали выписать. Ибо здорова я! Прошло воспаление легких, побеждено уколами антибиотиков в мягкое место и втыкательно-вливательными манипуляциями по венам. Соседку мою по двухместной палате еще вчера выписали, так что я весь прошлый день лезла со скуки на стену и сегодня была на низком старте, с рассвета ожидая лечащего врача с выпиской! Понимала, конечно, Елена Никитична раньше десяти не явится, но все равно, маясь бездельем, пытаясь читать развлекательный роман про попавшую в другой мир девушку, то и дело зыркала на дверь. Лежать без дела было сложно до ломоты костей, не привыкла я к такому. Вот совсем не привыкла. А тут… Пришлось.
Как раз около десяти часов дверь в палату боксового типа отворилась, и на пороге появилась Елена Никитична. Врач выглядела как-то странновато, немного всклокоченной, будто куда-то неимоверно торопящейся, да и в палату она не вошла, а можно сказать, влетела.
— Так, больная, — начала она своим гнусавым голоском. — Анализы ваши пришли…
— Какие анализы? — удивилась я, потому как последние, контрольные, которые сдавала, мне врачиха еще вчера озвучила, сказала, что хорошо все, потому и выписывать собиралась. А тут снова.
— Плохие анализы, очень плохие! — торопливо сообщила Елена Никитична.
— Как это плохие? Вчера нормальные были… — ошарашенно поинтересовалась я.
— Ну поплохели! До того поплохели, что выводы неутешительные по ним! — заявила врачиха.
— Испортились что ли? — растерянно буркнула я в ответ.
— Это вы, милая моя, испортили, — выдала женщина в белом халате, поправляя высокую прическу-гнездо. — Смертельно больны, умираете вы…
И лицо такое сделала скорбное, аж тошно стало.
— Вы что?! — ошалело выдохнула я. — Мне умирать нельзя! У меня же…
— Вот и я так думаю! Умирать вам ни к чему, молоды еще, — закивала Елена Никитична, тут же присела на край моей койки и, заглядывая в глаза, доверительно так заявила: — Потому хочу предложить вам выход…
