Измена. Я отомщу тебе, Дракон!

       – На колени.

Мурашки не заставили себя долго ждать.

Каждый раз, когда от дверей моих покоев доносился приказ, я вздрагивала и начинала трястись словно осиновый лист.

Обладателю баритона с хрипотцой, было всё равно, боюсь ли я и как я себя чувствую.

Я для него грязь. Инкубатор для вынашивания наследника. Кукла для постельных утех. Подушка для битья, если желаете.

       — Я сказал – на колени.

Да. Повторять он не любит.

Я послушно опустилась на колени, опустив голову и скрепив руки в замок. Каменный пол был ледяным, поэтому кожа покрылась колючими мурашками, а соски затвердели.

       — Хорошая девочка, – прозвучало над правым ухом, и мужчина коснулся меня пальцами, ведя по коже вдоль шеи, вызывая повторный табун мурашек, только уже от омерзения, – Что тебя ждёт за непослушание, Катарина?

       — Наказание. – Прошептала я, еле слышно, стараясь слиться с интерьером комнаты, хоть и понимала, что он пришёл с определённой целью, его не остановить.

       — Умница.

Руки соскользнули с моего тела, и я услышала стук сапог, удаляющихся от меня.

Раз в два дня, ранним утром мне приходила записка, в которой мужчина уведомлял меня о своём визите, а также список его пожеланий. Лишь одно всегда было неизменным.

Встречать я должна была его полностью обнажённой и на коленях.

Унизительнее этого я ничего не испытывала, но горько поплатилась за своё неповиновение в самый первый его визит.

       — Ты снова ослушалась меня, Катарина.

       — Милорд…

       — Молчать. – Ледяной тон не сулил мне ничего хорошего, и я судорожно вздохнула, ожидая своей участи.

       — Женщина должна повиноваться. Делать так, как ей было велено. Без разговоров, препирательств и возражений. Это понятно?

       — Да, милорд. – Я покорно опустила голову ещё ниже, превратившись в закорючку.

       — Умница. Но наказания тебе не избежать.

Наступила зловещая тишина, после чего я снова услышала звук шагов мужчины, который остановился прямо около меня.

Я уже понимала, что меня ждёт, поэтому когда прозвучал первый свист, даже не удивилась, а боль… Она пройдёт. Надо лишь потерпеть.

Но сегодня он был, как никогда, жесток.

Когда плётки стало мало, меня грубо схватили за волосы и потащили на кровать, к которой тут же приковали, широко разведя мои ноги и связав руки высоко над головой.