Трудно вставать рано по утру. Особенно если заснул часа три назад. Подушка тянет к себе, умоляя: «Прикорни ещё часик-другой», а одеяло никак не хочет сползать и обхватывает тело. Это бабушка навалила тёплых пледов – ночи холодные пошли, июль близился к концу.
Лёва пошевелился в кровати, и та заскрипела. Она была старая: ещё мама Лёвы в его возрасте спала в ней, а это четверть века назад. Мальчик медленно спускал кипу одеял в ноги, и его охватывал холодный воздух, сочившийся в комнату из приоткрытой двери и старой оконной рамы. Наконец, Лёва остался лежать в одних трусах. Лишь его ноги пребывали в тепле.
Он бухнул их через бортик кровати. А кровать была детская, чтобы нельзя было свалиться. Но достаточно просторная и уютная. Лёва сделал ещё одно усилие и соскользнул на деревянный пол. Половицы скрипнули, грозясь разбудить сожителей мальчика. И он затаился: стоял, не двигаясь, минуты две-три, пока не удостоверился, что всё в порядке. Бабушка посапывала на своей кровати. Таня тоже спала, она вернулась где-то с час назад от подруг.
Одежда валялась на столике, а обувь была внизу, на терраске. Шорты, футболка, ветровка – и он готов. Кровать застилать не стал – зачем, если вечером всё равно расстилать её и вновь ложиться спать. Стараясь не касаться ногами скрипучего пола, Лёва добрался до двери. Она никогда полностью не закрывалась – была перекошена, но бабушка старалась как можно сильнее вбить её в стену. Тогда дверь пропускала меньше воздуха и её было почти невозможно открыть без оглушительного крика боли отдиравшихся опилок ДСП.
На этот раз Лёве повезло: в дверь не пришлось бить плечом, она открылась лёгким, но напряжённым толчком. Видимо, бабушка выходила недавно в туалет или посмотреть, где Таня. Мальчик вышел из комнаты в тёмный коридор. Лампочка на лестнице уже давно перегорела, а купить её всё не хватало времени и памяти. Приходилось спускаться на ощупь. Лёва помнил все ступеньки и перила, он опирался на стенки, становясь духом, чтобы не всколыхнуть дом очередным шумом. Пока что всё выходило довольно тихо, никто не просыпался, но ведь всё может быстро измениться, только он оступится или упадёт.
Внизу свет уже и не нужен был. Глаза привыкли к полутьме, а та понемногу рассасывалась от встающего на своё законное место солнца. Было пол пятого. Минут 30 оставалось до восхода. Наступило самое холодное время ночи. Кажется, что нужно одеться потеплее, но не стоит, и Лёва это знал. Он мог согреться в любое время – стоит только побежать. А побежать и вспотеть от тёплой одежде на нём он не хотел.
