Два года тому назад, во время посещения Казани, известный учёный из Палестины Исмаил Булбул был приятно удивлён тем, что Шихабутдин Марджани является татарским учёным. Он поведал о том, что до сих пор в крупнейшем исламском университете мира «Ал-Азхар» его книги используют как учебное пособие. Таких учёных с мировым именем, труды которых до сих пор не потеряли свою актуальность и представляют научную и богословскую ценность, на самом деле, не так уж и много.
Представляя современному читателю этот сборник, по сути дела, являющийся энциклопедией по жизни и деятельности Шихабутдина Марджани, подготовленный в основном его учениками, но включающий и воспоминания, статьи и высказывания крупнейших татарских богословов начала ХХ в., я счёл нужным обратить внимание читателей на ряд моментов.
Татарская богословская мысль начала ХХ в. даже на примере этого сборника показала свою зрелость в осмыслении серьёзных богословских проблем. Труды и деятельность Ш. Марджани стали практически для всех крупных учёных образцом новых подходов в понимании многих сложных богословских вопросов, которые требовали, действительно, иного понимания. Необходимость преодоления косности и фанатизма, которые для мусульманского сообщества стали непреодолимым препятствием для дальнейшего развития, понимали многие. Но как это сделать, где эффективные инструменты их преодоления? Именно на эти вопросы в трудах Ш. Марджани находили ответы татарские богословы начала ХХ в. Богословская значимость трудов Ш. Марджани проявляется и в том, что он сумел разработать эффективную методологию развития религиозной мысли, отбрасывая устаревшее, но и не выходя за пределы устоявшихся канонов ислама, шариата и богословско-правовых традиций самих татар. Среди современных татарских учёных преобладает мнение о том, что сегодня только исторические труды Ш. Марджани представляют интерес, а остальное его богословское наследие – это позднее Средневековье, дескать, уже вчерашний день. К сожалению, такой подход относится не только к наследию Ш. Марджани, но и ко всему богословскому наследию своего народа, в основе которого лежит глубокое заблуждение о сущности богословского знания, которое пытаются сравнивать со светским знанием. Богословское знание и богословские традиции имеют свою внутреннюю логику. Позиция Ш. Марджани, как совершенно точно обратил внимание известный татарский богослов Ахмад-Хади Максуди, «проявлялась в полном следовании Корану и сунне и отказу следовать чему-то другому без веских доказательств». В данном случае на первое место выходит сохранение религиозных знаний в первозданном виде, изложенных в основных первоисточниках. Поэтому задачей и заслугой Ш. Марджани является определение инструментов именно воссоздания истинных религиозных знаний у мусульман. Как отмечают авторы данного сборника, то, что было сделано Ш. Марджани, является величайшим событием не только в татарско-тюркском, но и во всём исламском мире. Также А.-Х. Максуди в своей статье обратил внимание, что в этот период «учёным, далёким от следования за другими, обладавшим свободной мыслью, руководствующимся только Кораном и сунной, был лишь Шихабутдин ал-Марджани. Я говорю, что он был первым не только в наших краях, но и во всём исламском мире… В исламских государствах… было много людей, считавшихся алимами, но никто из них не смог избавиться от влияния мыслей и мазхабов, официально принятых в то время и активно применяемых в политических целях. Они были вынуждены следовать за каждой из таких мыслей и на практике использовать политику этих официальных течений. После Ибн Рушда, Ибн Халдуна и имама ал-Газали первым, кто постарался в необходимой мере подвергнуть критике исламское вероубеждение и её решения и, не боясь никого, использовать её в размышлениях и исследованиях, был Марджани». Другой известный религиозный деятель Ризаэтдин Фахрутдинов, указывая на роль Ш. Марджани, отмечает, что причиной «гонений на Марджани со стороны его современников заключается в том, что его противники занимались лишь критикой реформ. Наиболее сложно давались реформы в области религии и всего, что имело хоть малое отношение к шариату. Один из алимов сказал: «Возвращать к основам и первозданному виду религию, которая подверглась изменениям со стороны людей, ещё труднее, чем создавать новую религию».