1. Глава 1. Демофобия
Что для вас оригинальность? Возможно, это умение видеть мир под другим углом, в ярких красках. Или же, наоборот, подача себя, всего такого особенного, этому самому миру. Я часто задаюсь этим вопросом, больше, конечно, между делом, на досуге, но его значимость при этом не уменьшается.
Я вообще люблю задавать себе вопросы.
Зачем? Как? Из-за чего? Ну или насущное… Почему всегда я?
– Цветкова, зайди!
Я моментально поежилась, понимая, что голос секретаря директора априори не может означать ничего хорошего, а в случае, если дело касается меня, то, наверное, все-таки можно уже начинать готовиться к увольнению, и не спасет оправдание, что только новый кактус на стол купила.
Все без исключения обитатели нашего серпентария или, если не путаться в терминологии, рекламного агентства «Эвита» отлично знали, что Карина просто так не снисходила до внимания к обычным сотрудникам.
«Точно уволят!» – пронеслось еще раз в голове, после чего я встала и за неимением другого выхода засеменила в сторону приемной под тоскливыми взглядами остальных обитателей офиса.
Да-да, именно тоскливыми, ведь если вы представляете рекламное агентство каким-то активным живым организмом, в котором все системы работают слаженно и бодро, то речь явно идет не об «Эвите». Наша организация скорей напоминает старого толстого бегемота, которому разве что умереть осталось.
В принципе, это описание вполне подходит «музе» этого шикарного места, если, конечно, убрать последний пункт. Эвита Алексеевна еще всех нас переживет, разве что на похоронах не станцует (вы же помните про бегемота?).
Факт того, что наша организация еще существует и по сей день, конечно, для незнающих людей звучит весьма шокирующе, но на самом деле банально прост. Фирма – не что иное, как подарок нашего генерального директора своей жене. Странный, конечно, подарок, но и семья эта на титул самой адекватной точно не тянет, если не брать в расчет Никиту Станиславовича, но это уже совсем другая история.
– Ты что-то хотела? – спросила, представ перед страшным судом в виде неизменного секретаря генерального.
– Отвези документы в головной, – не отвлекаясь от маникюра, проговорила Карина, едва заметно кивнув в сторону красной папки на столе.
Цвет папок был отдельным фетишем Станислава Аркадьевича. Помнится, в прошлом месяце он даже внеплановое совещание устроил для того, чтобы объяснить, что новые папки, закупленные для агентства, просто не могут использоваться, ведь их «вишневый цвет абсолютно выедает глаза». Эпопея с пятидесятью оттенками красного закончилась лишь тогда, когда все попавшие под репрессии папки были изъяты и заменены на новые, «благородного цвета кровавого заката», а все сотрудники были предупреждены о неминуемом наказании за контакт с запрещенными вишневыми объектами.
