– Когда ты готов начать?
Павля улыбнулся той злой и лихой улыбкой, с которой всегда шел
на дело – нужное и важное дело. По счастью человек, который скрывал
лицо за тонкой маской, какие носят в операционных, не знал, что
Павля прячет за улыбкой.
Иначе не обрадовался бы.
– Сегодня, – ответил он. – Поеду туда, где меня знают и
любят.
– Все остришь? – донеслось из-за маски. Павля в который уже раз
подумал, что хозяин исследовательского центра, к которому его
привязали, кто-то вроде двоедушника. Есть такие твари, в которых
соединены две личности – если понадобится, могут разделиться, а
затем слиться в единое целое. Иначе зачем бы ему постоянно прятать
лицо там, где он царствует и правит?
– Немножко, – улыбка Павли сделалась шире, и он представил, как
славно было бы сейчас броситься на собеседника, впиться в смуглую
шею, ощутить, как кровь наполняет рот. Это пусть на миг, но сделало
бы его живым. Живым, настоящим. – Вам нужен сосуд для магии, я его
проведу. Спасибо за вчерашний ужин.
Хозяин усмехнулся. Вчера на ужин Павля получил донорскую кровь,
а не свиную. Какая еще радость может быть в сером посмертии
упыря?
– Езжай. Все помнишь, или после вчерашнего никак не
опомнишься?
Павля придал себе вид гимназиста, который не выбирается из-за
учебников, и подчеркнуто строгим тоном ответил:
– Нам нужна молодая женщина не старше двадцати двух-двадцати
трех лет. Женщина из мира, в котором нет магии, станет идеальным
сосудом для нее в нашем. Ее нужно будет захватить, перенести к нам
и оставить.
– И не кусать. Потом, когда все будет сделано, попробуешь ее. Но
потом, когда механизм захвата и переноса будет отработан, –
напомнили из-за маски. Павля одарил собеседника тяжелой неприятной
улыбкой: да, его здесь держали за очень нужную, но очень дурную
тварь, которая неспособна сделать простые вещи без проблем.
Правильно держали, в общем-то: упыри могут ходить между мирами, а
такого мощного упыря, как Павля, просто так не найдешь.
Он был нужным, да. Но не дурным.
– Я помню, – сухо ответил он, и кончики пальцев наполнились
зудом: ожило заклинание, которое открывало червоточину в
пространстве. Сделаешь шаг и окажешься не в кабинете хозяина
научного центра, а среди полей и лугов, там, где когда-то жил и
умер. – Разрешите выполнять?
– Нет, Ромашова, и не тратьте даром мое время. Типы безударного
вокализма для вас до сих пор загадка. Я даже удивляюсь, что вы
делаете на факультете с таким-то провалом в знаниях. Как, ну вот
как в голове может быть столько соломы?
