Пусть ад подождет...

Через двести шестьдесят три дня после моей смерти…

Солнечные зайчики весело пляшут на сверкающей стали клинка…

Яркое, слепящее до прищура, солнечное утро - переполнено дурманящим буйным ароматом молодых трав, прозрачной дрожью хрупкого воздуха, бескрайней безмятежностью синевы высокого неба и густой рубиновой тошнотой, ещё не остывшей теплой крови.

Резко, со свистом и хрипом выдохнув, я еще раз оглядываюсь, ни на миг не выпуская из вида неподвижно лежащие на земле тела.

Кажется - всё. Однако надо убедиться наверняка - «другого шанса больше не будет»…

Ни у меня, ни у неё…

Осторожно приближаюсь к первому.

Спокойно и буднично, уже без капли прежних эмоций - вгоняю жало меча под его небритый острый кадык. Ладонью ощущая, как под лезвием податливо расходится мягкая человечемкая плоть.

Всё. Этот точно готов.

Второй лежит лицом вниз. Перехватываю рукоятку обратным хватом, двумя руками приставляю острие к не слишком широкой спине, обтянутой кожей доспеха и с резким усилием втыкаю его в лежащее у моих ног тело.

Кхех!

Хруст треснувшей кожи и взламываемых ребер…

А вот этот недобитком оказался. Выгнулся, чуть ли не подковой и конвульсивно задергал головой и засучил ногами.

Кстати, а сапоги-то у него - вполне ничего!

Тут же усмехаюсь с долей самоиронии.

Ведь мои колеса ничуть не хуже, а это, вдруг проснулась нищебродская голожопая жадность самых первых дней.

Оборачиваюсь в сторону груды обветренных, влажных от росы камней:

- Всё закончилось, выходи! Выходи, говорю - всё уже… Да, выходи же…

Тишина.

Даже воздух не колышется…

Только, где-то неподалеку, какая-то пронзительная птаха распевку устроила. Вот нашла же место, дура!

Паническими нерасчетливыми прыжками несусь к валуну, за которым укрылась Лера, когда все началось...

Здесь пусто - даже трава не примята.

Да, что ж это?

Где?

Как?

Я не могу позволить себе снова её потерять! Нет!

Окружающий мир тих, спокоен и безразличен.

Солнечные зайчики, всё так же задорно и невесомо, пляшут по сверкающей стали клинка…

- Лёха! Лё-оха!

Я открываю глаза.

- Чего тебе?

- Что, снова жесть приснилась?

Это Виктор, мой сосед по палате.

- Вся наша с тобой жизнь, Витя – одна сплошная жесть, - морщась от вкуса ржавого железа во рту, сухо сглатываю и тянусь к стоящей на тумбочке минералке.

- Это да, - грустно и слегка виновато улыбается он, - Не поспоришь…