Ничто так не развивает ум, как
путешествие.
Эмиль Золя
Я бежала так быстро, как только хватало сил, но блеющие голоса
приближались. Такая удобная мягкая тропинка вдоль речки оказалась
протоптана копытами вовсе не коз, а козлоногих, и сейчас они
загоняли меня, как дичь.
Не торопясь, понимая, что не убегу и можно продлить
удовольствие. Серьга Адамса, болтавшаяся в левом ухе, переводила
даже примитивные языки, поэтому блеяние и хрюканье имели смысл.
Впрочем, прав был Адамс, при создании девайса с горечью заметивший,
что понимание между народами мира не добавит. В данном случае
понимание добавляло прыти, но козлоногие не отставали, блея:
— Чужа-а-ачка! Не-е-ежный жиро-о-ок! Земля-я-я
пре-е-е-едков!
***
Новую Аттику открыли в две тысячи сто девяносто пятом году. Если
в самой Аттике сатиры, кентавры, сирены и прочая нечисть обитали
только в мифах, то здесь человечество встретилось ними вживую.
Ксенобиологи и этнографы, понятное дело, возмущались, что ксеносов
крайне некорректно воспринимать мифическими существами. Но людям до
того мало было дела, и свежеоткрытая планета стала Новой Аттикой, а
инопланетяне получили названия из греческой мифологии. По крайней
мере те, что соответствовали, и было таких достаточно.
С точки зрения историков, первобытно-общинный строй на планете
сменялся ранним феодализмом со всеми своими прелестями, и Земле,
самой не так давно достигшей единения и хоть какой-то социальности,
не терпелось нести свет социализма всем, кто не успевал
убежать.
Во всяком случае, некоторые государства сочли вполне годными для
контакта и начали оный контакт развивать. В горах, где никто не жил
из разумных, был создан научный центр, а потом и курорт на
побережье, полностью отрезанном горами от мира — прозрачное море
сказочной красоты, вечное лето и увлекательные экскурсии в мир
непуганых мифических существ.
Не то чтобы я мечтала сюда слетать, но экскурсии на Новую Аттику
были популярны, а мне на тот момент было всё равно. Глупейшая, в
сущности, история: муж поставил меня в известность, что устал и
выгорел, и поэтому ему очень нужно съездить на курорт. Одному: у
нас не хватит средств на двоих, это во-первых, а во-вторых, я не
люблю путешествовать. Да и с работы меня отпускают неохотно —
незаменимый сотрудник, работать некому. Всё было правдой.
Относительной, как относительна любая правда. Я к тридцати двум
годам выслужилась в управляющего станцией по производству биомассы
(в основном улиток). Быстро, обычно на таких должностях в сети
сидели люди посолиднее, лет пятидесяти-пятидесяти пяти. Я, с одной
стороны, немножко гордилась, а с другой стороны, понимала, что дело
не в моей исключительности. Просто так обстоятельства сложились.
Настоящие учёные, увлечённые изысканиями, административной работы
сторонились, как чёрт ладана; женщины вроде меня, не имеющие
научных интересов (а были и такие), имели зато детей и от работы
хотели только зарплату, карьеры чурались. Меня наука не очень
интересовала, несмотря на профильное образование, а детей не
получалось. Решив по результатам совместной работы, что я вменяема
и мешать не буду, те и другие стакнулись и выпихнули меня на
должность. Я бодро поволокла административку: отчёты, совещания,
ответственность и прочее. С точки зрения вышестоящего начальства,
успешно, поэтому вскоре коллеги огорчённо провожали меня на другое
место работы, где требовалось наладить процессы. Всё получилось, и
меня кинули открывать новую станцию.
