Инга нажала на подушку клаксона. «Мини Купер» обиженно
взвизгнул, и копошащиеся посреди улицы куры бросились врассыпную.
Последним дорогу покинул роскошный ярко-красный петух. Радужный,
как бензиновое пятно, хвост реял над ним гордым стягом победы.
— Да чтоб вам! — нервным движением Инга поправила сползающие с
потного носа очки. — Другого места не нашлось, что ли?
— Через триста метров поверните налево, — бессмысленно-нежным
голосом курлыкнул навигатор. — Внимание. Через триста метров —
поворот налево.
— Да поняла я, поняла, — Инга, мигнув поворотником,
предусмотрительно перестроилась — так, словно двигалась в плотном
городском трафике. Куры, оправившись от испуга, уже вернулись на
дорогу, лениво поклевывая что-то невидимое на асфальте.
У разлапистой старой березы Инга повернула налево. «Мини Купер»
нырнул в боковой съезд и зашуршал колесами по грунтовке, пьяно
покачиваясь на ухабах. За окном поплыли приземистые домишки,
подслеповато щурящиеся окнами из густых зарослей сирени.
— До цели сто метров, — весомо сообщил навигатор. — Внимание.
Сбросьте скорость. Вы на месте.
Выкрутив руль, Инга затормозила перед облупившимися, но все еще
крепкими воротами. «Мини Купер» зарылся носом в высокую, по пояс,
траву, подняв в воздух стайку кузнечиков. Несколько секунд Инга
тупо таращилась на запертую калитку, а потом полезла за
телефоном.
— Мария Федоровна? Добрый день. Я уже приехала. Нет, ну что вы,
вам вовсе не обязательно подходить к дому. Продиктуйте адрес, и я
заскочу за ключами. Но мне совершенно несложно… Это займет всего…
Ладно, — тоскливо вздохнула Инга. — Конечно, я подожду. Спасибо за
помощь.
Откинувшись на спинку сиденья, Инга добавила обороты кондера.
Поднимающиеся снизу волны холодного воздуха не справлялись с
лавиной жара, льющейся в машину через лобовое стекло — но видит
бог, старичок «Мини Купер» старался. Вслепую ткнув рукой, Инга
включила музыку, и салон наполнился прозрачной капелью
фортепианного джаза. И это было странно. Странно сидеть вот так
вот, в собственном крохотном мирке, наполненном прохладой и джазом,
когда снаружи бушует пырей — и раскаленный август.
В боковое стекло постучали, и Инга, вздрогнув, открыла глаза.
Рядом с машиной стояла высокая, крепко сбитая женщина в широком
цветастом халате. На лице ее явственно читалось неодобрение.
Глубоко вдохнув, словно ныряльщик перед прыжком, Инга распахнула
дверь и вышла в прожаренный солнцем воздух.
