– Кощеюшка, когда на злодейство-то пойдешь? – раздалось под дверью в мои личные апартаменты.
Елки-палки, опять Баба-яга начнет день с нотациями: и что, мол, настоящие злодеи так не поступают, и ведут они себя по-другому. Я устал ей объяснять, что с большой радостью передам такое бремя любому другому желающему, лишь бы самому отделаться. Но все без толку.
С раздражением посмотрел на кольцо на своем левом мизинце, из-за которого все и началось. Из-за кольца, конечно, а не из-за мизинца.
– Бабуля, вот сейчас встану, позавтракаю и начну злодействовать! – прокричал я своей бессменной няньке через дверь.
Та, вполне удовлетворенная моим ответом, пошла обратно к себе, по-старчески приволакивая ноги.
Бабка та еще штучка. Это со мною она совершенно белая и пушистая и верит каждому моему слову. Вот взять хотя бы обещание про злодейства, данное только что, – каждое утро я говорю то же самое, и каждый раз она успокаивается и верит.
Но это только со мною. С прочими она жестка и сурова так, что фиг забалуешься. Слухи о том, что она Иванов-царевичей запекает у себя в печи и подает на стол, правдивы только наполовину. Да, запекает, но на стол?! Боже упаси, она поборница вегетарианского образа жизни, употребляет только растительную пищу и немного рыбы.
Ее избушка на куриных ногах стоит во дворе моего замка, и только пару раз в месяц старушка выводит ее на простор размяться. Сама же часто путешествует на метле или в ступе. Я предпринял парочку попыток опробовать такие летные средства, но от метлы отказался уже после первого раза. На ней натер кое-что, отчего потом ходил вразвалку, словно кавалерист-новичок, отмахавший пару сотен верст верхом, не слезая с седла. Как мог всем известный Гарри лихачить на такой штуке – не представляю. На ступе я продержался дольше, налетав в сумме почти десять часов. А если спросите, какие ощущения, то отвечу вопросом: а вы ездили на мотоцикле без шлема на большой скорости и в плохую погоду? Ощущения полностью идентичны…
– Бак пробит, хвост горит… – нещадно фальшивя и гундося, орал я знакомые песни, когда нарезал круги в ступе.
Слезы вперемешку с соплями мешали мне и петь, и рулить, но я не сдавался. Внизу во дворе тихо материлась Яга, беспокоясь за свою ступу. Я-то все ж бессмертный.
Вот такой небольшой эпизод из моей летной практики.
