Чувствовала я
себя откровенно неважно, поэтому глаза открывать не хотела. Была слабая надежда
снова уснуть, чтобы измотанный организм отдохнул подольше. Но странная качка и
поскрипывание разбудили мое любопытство. Открыла глаза и непонимающе уставилась
в тряпичный потолок, опирающийся на железные дуги. Качка усилилась, а потом я
вообще подпрыгнула на жестком и неуютном ложе. Старые кости заныли ещё сильнее
от этой встряски, я даже не смогла сдержать стон боли.
В этот момент
за моей головой раздался мужской недовольный голос, и я задрала голову, чтобы
увидеть говорившего. Но взгляд натолкнулся на ту же серую тряпку, из которой
был сделан потолок. В следующую секунду неясный шорох в ногах привлек внимание.
Поняла, что там серая ткань отодвинута в сторону, но с моего положения было
видно только кусочек хмурого неба. Извернулась и увидела незнакомого дедка
вполне благообразной наружности. Аккуратная бородка придавала ему какой-то
шарм. А добрые светлые глаза излучали заботу и обеспокоенность.
- Мира, вы,
наконец, очнулись, - пробормотал он.
Мира? Вроде
всегда Любой была. Нахмурилась, наблюдая, как мужчина залезает ко мне в...
Куда? Я снова огляделась: похоже на повозку устаревшей конструкции. Я лежу у
одного борта, а с другой стороны стоят какие-то сундуки и короба из дерева. Вот
в один из них и полез дедок. Достал необычный флакон и накапал из него несколько
капель во фляжку, которую после протянул мне. Я же продолжила непонимающе
смотреть на пожилого мужчину, отмечая и старинную одежду, и крепкое тело, и
непривычно длинные седые волосы, перехваченные кожаным ремешком сзади.
Где я и что
происходит?
Для сна все
слишком реалистично. Даже щипать себя не стала: боль и без того была во всем
теле.
Мозг же пока
выдает единственный вариант: похищение какими-то сектантами с неясной целью.
Напоят, чтобы квартиру отписала? Так я давно на внучку дарственную оформила. Да
и не тянет этот мужчина на злодея. Конечно, это может быть искусная маска, но к
восьмидесяти годам я все-таки научилась немного разбираться в людях.
- Ну же,
мира, не упрямьтесь, - с легким укором произнес мужчина преклонных годов.
Стариком назвать этого господина язык не
поворачивается. С тяжелым вздохом он присел рядом со мной на корточки. – Вы бы
хоть о Михее подумали. Совсем один останется малец!
