Стояла ночь, тихая, звездная. Луна, глядящая в окно, напоминала кусок сыра. Тот самый, что лежал сейчас в дорожном мешке под головой Репкина. Помимо сыра там имелись изрядно подсохший каравай, две головки лука и морковь. Последняя была столь огромна, что лежать на ней было неудобно, и Репкин, прикопав мешок поглубже в сено, вздохнул. Хотелось бы запасти мяса, но увы, дед с бабкой мяса не ели. Это стало второй причиной, по которой он решил пуститься в бега.
Первая была посерьезней, и с ней Репкин за прожитые годы так и не смирился. «Ну ничего, — сказал он себе, — сейчас немного вздремну и перед рассветом двину отсюда, только меня и видели». Он повернулся на бок, закрыл глаза и провалился в сон — усталый организм отключился в одно мгновение.
— Репкины, подъем! — разбудил его зычный голос деда. Голосом дед не ограничился, принялся колотить палкой по металлическому тазу, висящему на заднем дворе. — На прополку ста-но-вись!
«Опять не успел, — тоскливо подумал Репкин и пополз к лестнице, ведущей вниз. Спросонья промахнулся ногой мимо перекладины и брякнулся на кучу соломы, подстеленной специально для этой цели.
«Надо бы добавить, — подумал он, потирая ушибленный бок. От частых приземлений солома слегка слежалась. — Так, стоп, — одернул он себя, — какое «добавить»? Я ведь ухожу». И поморщился, осознав, что повторяется.
— Явился, — мрачно поприветствовал его дед, переложив палку из одной руки в другую. — Встань в строй!
Наверху шеста, возле которого он стоял, развевался зеленый флаг с желтой заплатой посередине, которая должна была по задумке деда изображать путь к светлому будущему — гигантской репе, которую тот мечтал вырастить, чтобы вознести свою фамилию до небес. Пока до небес возносился только флаг, а репа, как назло, урождалась мелкая и страшненькая, не реагируя ни на удобрения, ни на рыхления, ни на заклинания из сборника «Волшебная тяпка». Остальные овощи перли как не в себя, и дед не терял надежды, выпуская домашних с огорода только чтобы поесть, поспать и справить нужду.
Оттеснив сестру Фёклу, Репкин втиснулся между ней и бабкой и под суровым дедовым взглядом застыл по стойке смирно.
— Итак, домочадцы, поприветствуем новый день! — рявкнул глава семьи. — Запе-вай!
Повторяя за остальными слова семейного гимна, Репкин внезапно вспомнил о тех далеких временах, когда все было просто и легко — овощи в огороде росли сами собой, бабка занималась кухней, сестра — куклами, а с дедом можно было ходить на рыбалку и даже иногда на охоту. Теперь ружье продано, от былой свободы нет и следа, а виноват во всем заезжий геолог. Ну что ему стоило пройти мимо?
