Идею вернуться от родителей на поезде придумал пиар-менеджер, сам Егор не любил железную дорогу ещё с той, прошлой жизни. Но продюсеру идея понравилась, пришлось ехать. «Отличный инфоповод, нечего кривиться. Покажешь, что ты обычный человек, близок к народу и совершенно не зазвездился. А мы сольём инфу, журналисты подъедут, фанклуб подтянется, будет бомбическая новость».
Максимум, что удалось выторговать — это купе на двоих в вагоне повышенной комфортности. Егор понимал, что рано или поздно маску придётся снять, и его узнают, но вытерпеть бурную реакцию единственного попутчика в двухместном СВ всё же легче, чем троих или сразу целого вагона (изначально продюсер думал про плацкарт).
«Две ночи как-нибудь продержусь», — подумал он перед тем, как зайти в вагон. Лицо проводнице всё же пришлось показать, но женщина его не узнала, что не удивительно — на перроне было темновато, фотка в паспорте — так себе, а творческий псевдоним не имел с настоящим именем ничего общего.
Вернув маску на место, Егор двинулся по коридору, высматривая дверь с нужным номером. Нашёл, собрался с духом, открыл и вошёл.
Сидящая у окна девушка повернула голову. Во взгляде мелькнула тревога и спряталась в глубине серых глаз. Светлые, почти белые волосы взметнулись вслед движению головы. На контрасте с чёрной кофточкой с длинными, закрывающими часть ладони рукавами, смотрелось невероятно. Егор залюбовался и этим контрастом, и правильными чертами лица, и тонкими изящными пальцами, держащими книгу. «Может, это сюрприз от продюсера, чтобы скрасить мне дорогу?» — подумал он. И тут же понял, что нет, такие девушки в эскорте не работают, взгляд не тот.
Красавица появлению соседа не обрадовалась, и это придало азарта.
— Привет, — Егор поставил сумку под сидение, уселся напротив, а потом снял маску и посмотрел на блондинку, ожидая реакции. Она оказалась странной — девушка будто заледенела, а потом, вглядываясь в лицо, произнесла, словно не желая верить:
— Алексей?
— Нет, я Егор.
— Извини, обозналась.
И нехотя представилась в ответ:
— Алиса.
А затем, решив, что с неё хватит, снова нырнула в книгу.
Казалось бы, радуйся — не узнали, можно ехать спокойно, но Егор неожиданно почувствовал обиду. Как будто не повсеместное узнавание портило жизнь последние полгода — ни в магазин выйти, ни по улице нормально пройти — с маской и бейсболкой он уже сроднился и чувствовал себя без них словно голый.
