Что, это и есть та самая интересная штучка, ради которой Макаров его сюда затащил? Ну и ну. Таких штучек он уже навидался. Все они одного поля ягоды, и если чем и отличаются друг от друга, так это цветом обязательно кожаной юбки и длиной ног – опять же обязательно в черных ажурных колготках. У этой штучки, надо признать, ноги были не в пример длиннее, чем у всех остальных, которых он раньше видел. Зато красная кожаная юбка – не в пример короче.
Павел пару минут молча рассматривал барменшу, оживленно что-то говорящую единственному посетителю, пожал плечами и обернулся к другу:
– Володь, я пойду, наверное. Спать хочу. Завтра вставать рано, работы черт знает сколько, а я и так неделю не высыпаюсь.
– Паш, да ты чё? – зашептал Макаров и вцепился в его рукав. – С ума сошел? Спать… Пойдем, пойдем я тебя сейчас познакомлю! Не пожалеешь, вот увидишь… Хочешь, поспорим?
Павел совсем не хотел спорить с Володькой. И знакомиться с этой трясогузкой он не хотел, и вообще оставаться в этом заведении он больше не хотел. Тоже мне казино. Пародия. Впрочем, чего еще можно было ожидать? Если помнить о вкусах Макарова… А он о них забыл. Ну и сам виноват.
– Я тебе ключи оставлю, – сказал Павел, пытаясь высвободить свой рукав из пальцев этого любителя трясогузок. – Помнишь, где машина стоит? Да отстань ты от меня, я правда спать хочу…
– Сейчас расхочешь, – зловеще пообещал Макаров. – А машину мне нельзя оставлять, я уже пьяный. И еще напьюсь. Пойдем, кому говорю! Спорим, она тебе пару слов скажет – и все, и спекся, морально устойчивый ты наш…
Барменша вдруг захохотала, слегка откинувшись назад и картинно запустив пятерню в густую светло-каштановую кудрявую гриву, в тщательно продуманном беспорядке спадающую ей на плечи и спину. Как хоть она на этом табурете удерживается? Да еще так вертится… Наверное, долгая практика. Богатый опыт. Профессиональный навык.
– Видал? – Макаров толкнул Павла в бок, и тот сообразил, что стоит и, затаив дыхание, неотрывно смотрит на эту мартышку, беспечно качающуюся на слишком высоком и не слишком устойчивом табурете.
Мартышка что-то сказала посетителю – довольно пожилому лысоватому дядьке в зеленом пиджаке, – обернулась к ним и преувеличенно восторженно ахнула, раскинув руки, как для объятий.
