Николаша.
Когда десять лет перед тем, как идти в школу завтракаешь мамины оладушками, запиваешь их чайком и смотришь на лес, потерять связь с лесом невозможно. Лесу наплевать связан ты с ним или нет. А вот ты будешь стремиться туда, как к первоисточнику, чтобы вернуть себе ту прежнюю версию себя, не задерганного, не унылого и не одинокого.
Гоша и Николаша жили в маленьком сибирском городке. Тайга подходила совсем близко к их городу и к их дому. Жили с доброй заботливой мамой и придурком – алкашом отцом. Гоша был старше Николаши на два года, а будто бы на десять лет. В тринадцать он мог навялять пьяному отцу дебоширу, да так, что тот надолго успокаивался. Николаша был слаб, раним и плохо маскировал эмоции. Гоша был защитником брата везде и перед пьяным отцом, и перед нахалятами во дворе.
Умер отец, замерз по пьянке однажды. Братья выросли, закончили школу. Закрылось градообразующее предприятие. Они уехали из города – дыры, оставив там детство, мать и лес. Хамоватый Гоша обзавелся женой и детьми, а Николаша был один. Жил самой обычной жизнью, дом – работа – дом, в пятницу вечером пиво, когда один, когда с Гошей.
Раз в год, в середине лета Николашина жизнь становилась яркой – он и Гоша ехали в гости к матери. В канун ее Дня Рождения брали отпуск или отгулы и ехали. А там родные улицы и лес из окна со вкусом маминых оладушков.
В лесу в июле делать нечего, ягоды отошли, грибы еще не начались, пей водку, да спи. Шли в лес на сутки. У братьев, как и у всех местных любителей леса было свое место, тайное, секретное. Вроде и за секрет это не считалось, но было не принято о том месте говорить. Особо неприятно прийти и застать там чужих, по этому не говорили.
Ночь в июле теплая. Палатку не брали, так только кусок брезента на случай дождя. Спали в спальниках на полиуретановых ковриках под небом, под звездами. И воздуха вокруг было, голова кружилась.
Выпили тогда вроде немного. Снится Николаше, даже не снится, видится, как за горой Лысухой начинается пожар. Одна травинка, другая накаляются под солнцем, уже идет дымок. Завивается, как локон, поднимается вверх. Пахнет костром. Лес сухой, дождя давно не было. Огонь расходится кругом. С одной стороны упирается во влажный овраг и затухает, а с другой подбирается к Лысухе. И кажется Николаше, что он мышка-полевка. Выскакивает он из своей норки, а кругом дым, страшно, бежать, куда не понятно.
