Рыбка по имени Айриз Лика
Трейлер к роману «Офисное кресло и вуду-жаба» 18+
(Наши дни. Весёлые и почти правдивые истории восьми браков, шести способов выйти замуж и одного побега со свадьбы. Любовный роман с мистическими приключениями, романтическим колдовством и красивой эротикой.)
Рыбка была лупоглазая и губастая, как и его последняя бывшая мадам, и такая же дура-дурой по виду.
Поэтому Андрей и купил её в зоомагазине. Ну, страшно похожа! У его бывшей были такие же накачанные губищи и такие же круглые глазищи, густо намазанные тушью. Когда она ушла от него, он первое время переживал, конечно, а потом бросил, забыл и, только увидев в магазине эту золотую рыбку, вспомнил о своём разбитом вдребезги сердце и даже расхохотался в голос. Решив, что рыбка поднимает ему настроение, он купил рыбку, аквариум, компрессор, корм и всякую другую дешевую ерунду, которую насоветовал продавец.
Ещё в машине, довольно поглядывая на банку с водой, в которой трепыхалось его приобретение, он назвал рыбку «Айриз Лика» – так его бывшая высокопарно именовала себя в соцсетях и на разных бабских форумах. С мстительной злорадностью он объявил дома своей новой Айриз, что кормить её сегодня не намерен… Пусть ждёт до утра, а у него сегодня «голова болит»!
Утром он первым делом бросился к аквариуму, запустил в него рыбку из банки и прилип к стеклу: Айриз Лика в потрясении пучила глаза и шевелила роскошным хвостом, осматриваясь. Он с удовлетворением постучал ногтем по круглому аквариумному боку.
Тут на кухню вошла дочь и сказала:
– Папа, я сочинила новое стихотворение. И хочу тебе прочитать его!
– Во-первых, доброе утро, ребёнок. А во-вторых… Ты в школу не опоздаешь? – пробормотал Андрей, не поворачиваясь от аквариума: он готовился кормить Айриз сухим кормом.
– Нет! Нам ко второму уроку сегодня, – ответила та.
– Тогда давай, конечно! – привычно согласился он.
Вика немного помолчала, потом принялась читать с тетрадки, нараспев произнося слова, в которые он, как обычно, мало вслушивался. Пару месяцев назад дочь внезапно увлеклась поэзией. Сам Андрей в этом деле ничего не понимал и, выслушивая дочкины стихи, чувствовал некоторую раздвоенность. С одной стороны, он был горд, что его ребёнок может заниматься таким сложным и непонятным искусством и что-то там писать. С другой – досадовал, что ему теперь надо выслушивать всю эту писанину и даже давать ей свою оценку.
