Сегодня мне исполнилось пять лет. Когда я засыпал вечером в шкафу, мне было еще четыре, но, проснувшись ночью в кровати, я стал уже пятилетним, чушь какая-то. До этого мне было три года, а еще раньше – два, один и ноль.
– А у меня был минус?
– Что? – спрашивает Ма, сильно потягиваясь.
– На небесах. Был ли у меня минус один год, минус два, минус три?
– Не-а, счет начался только после того, как ты спустился на землю.
– Через окно на крыше. И тебе было очень тоскливо, пока я не завелся в твоем животике.
– И не говори. – Ма свешивается с кровати и включает лампу. Со звуком вуш вся комната освещается.
Я вовремя успеваю закрыть глаза, потом быстро открываю один, а за ним и второй глаз.
– Я себе все глаза выплакала, – говорит Ма. – Я лежала и считала секунды.
– И сколько же у тебя получилось секунд? – спрашиваю я.
– Много-много миллионов.
– Нет, ты скажи точно, сколько миллионов?
– Да я уж и счет им потеряла, – отвечает она.
– Тогда ты стала все время думать о своем яйце и вскоре растолстела.
Ма улыбается:
– Я чувствовала, как ты там толкаешься.
– А во что я толкался?
– В меня, конечно.
В этом месте я всегда смеюсь.
– Ты толкался изнутри, бум-бум. – Ма поднимает свою футболку, в которой она спит, и несколько раз с силой надувает живот. – И тогда я подумала: «Это Джек выходит наружу». А утром ты с широко раскрытыми глазами выскользнул на ковер.
Я смотрю на ковер, весь в красных, коричневых и черных зигзагах, обвивающих друг друга. На нем виднеется пятно, которое я нечаянно посадил во время своего рождения.
– А потом ты перерезала шнур, и я стал свободен, – говорю я Ма. – А потом я превратился в мальчика.
– Да ты уже сразу был мальчиком. – Она встает с кровати и включает обогреватель, чтобы согреть в комнате воздух.
Я думаю, что он, должно быть, не приходил вчера вечером после девяти, поскольку, когда он является, воздух в комнате немного меняется. Но спрашивать у Ма я не стал.
