А отличники сдохли первыми - 3: снова в школу (ч.2)

Когда Белла закончила обрабатывать мои ссадины и пересела обратно к тайнику неизвестного юнги, у меня получилось заглянуть в иллюминатор на закрытой овальной двери.

За толстым стеклом, покрытым мелкими капельками, сырая ночь и тяжёлые тучи неохотно, но всё-таки откатывались на запад. Медленно уступая небо прохладному, но чистому рассвету, ночные ужасы постепенно растворялись не только в утреннем воздухе, но и в моём сознании. Словно прах, который, попав в почву, становится её привычной и неотъемлемой частью.

Ожоги и ссадины, ноющее плечо, уставшие мышцы... Толпы малолетних дикарей и безумные полчища их бывших родителей... Отчаянные «питоны», цепляющиеся за остатки цивилизации и морали... Пищеварительный тракт «Хафгуфы»... Злобный иностранец из моих видений... И полная неизвестность впереди.

Ведь прозрачность холодной синевы за мокрым стеклом немного нарушали жирные клубы чёрного дыма, поднимавшиеся над бесформенными останками гигантского паразита.

И хотя ветер, к счастью, пока что гнал всю эту вонь прочь от рулевой рубки, но летящая над обломками моста сажа иногда открывала взгляду тот факт, что перелезть на него мы уже точно не сможем. И короткий путь в сторону острова, ставшего оплотом цивилизации для выживших воспитанников Нахимовского училища, для нас был закрыт.

Юная морячка проследила за моим взглядом и тоже глянула за окно на крабов, медленно расползающихся по перевёрнутым грузам и горелому мясу:

— Как солнце поднимется — на нас подует. Так что долго отдыхать не получится... — Опрокинув бутылочку с антисептиком на остатки бинтов из корабельной аптечки, девчонка оглянулась на другого пациента и снова невольно задержала взгляд на худых, но жилистых плечах белобрысого «викинга».

Тряхнув слипшимися кудряшками, словно отгоняя прочь ненужные мысли, Белла тут же строго нахмурилась:

— Твоя очередь. Двигайся поближе!

Стараясь не дрожать, блондин упрямо делал вид, что без мокрой одежды ему даже теплее. Но как парень не напрягался, его всё равно иногда выдавал короткий и резкий стук собственных зубов.

Особенно когда он пытался говорить:

— Н-ноу... — Мотнув головой, он чуть отстранился от юной санитарки. — Ай... М-ми... М-майселф...

— Он хочет сам. — Поправив повязки на обожжённых ладонях, я накинул на себя одну из оставшихся шуб. — Стесняется, наверное.