М. г.
Я только сегодня получил № «Голоса», в котором находится поистине безобразный перевод «Странной истории» – моего рассказа, долженствующего появиться в первой книге «Вестника Европы» за 1870 г. Век живи – век учись! Но, признаюсь, этого я не ожидал. Правда, я заметил издателю «Салона» – журнала, в котором, как известно, появился немецкий перевод «Странной истории», что за отсутствием литературной конвенции вроде той, которая заключена между Россией и Францией, всякий у нас вправе переводить любое немецкое сочинение; что и мой рассказ может подвергнуться подобной участи. Но на это издатель возразил, что я напрасно приписываю такую неделикатность и недобросовестность моим соотечественникам. К сожалению, я поверил ему, хотя я, по собственному опыту, должен был знать, до чего могут дойти неделикатность и недобросовестность иных моих соотечественников. Всякий легко себе представит чувства писателя, детище которого, как бы оно незначительно ни было, является в первый раз изуродованным пред публикою; но мне особенно больно то, что часть последствий этой бесцеремонной проделки падает на Вас. Впрочем, переводчик «Странной истории» слишком дурно исполнил свою задачу, – притом некоторые и довольно важные прибавления, сделанные мною уже по напечатании немецкого текста, избегли его пера.
Примите и пр.
Ив. Тургенев
Баден-Баден, 2 января 1870.
Печатается по тексту первой публикации: ВЕ, 1870, № 1, стр. 510.
В собрание сочинений впервые включено в издании: Т, Сочинения, т. XII, стр. 385.
Автограф хранится: ИРЛИ, ф. 293, оп. 1, № 1464, № 13 (лл. 25–26).
Письмо было адресовано Тургеневым М. М. Стасюлевичу (см. его полный текст: Т, Письма, т. VIII, стр. 148–149). Стасюлевич напечатал письмо с некоторыми сокращениями.
Повесть Тургенева «Странная история» была напечатана в немецком переводе прежде чем в оригинале в России. Она появилась в берлинском журнале «Salon fur Literatur, Kunst und Gesellschaft», 1869, Bd. V, № 10, стр. 68–86.
Отдавая повесть в «Salon…», Тургенев высказал его редактору Юлиусу Роденбергу в письме от 25 июля (6 августа) 1869 г. опасение, что «при отсутствии всякой литературной конвенции между Россией и Германией <…> кому-нибудь легко может прийти в голову мысль перевести мою повесть на русский язык…» (Т, Письма,
