Конечно, на эту затею совершенно не было денег. Понятно, что две стипендии, наполовину уже опустошенные, были не в счет. Но эта восхитительная, как им казалось, идея срочно требовала какого-то решения. У родителей брать не хотелось. С ними еще предстояло решать самые трудные вопросы. Но выход, как, впрочем, всегда бывает, нашелся. В который раз выручила Юлька, верная подружка. Она поджидала их на старом, облупленном крылечке травматологии Первой градской. На халат была наброшена курточка – Юлька стояла и покуривала. Посмотрела на них – счастливых, вздохнула, улыбнулась и протянула двадцать пять рублей:
– Ну, с богом, дети мои.
И они помчались на вокзал.
Вечером ей предстоял разговор с матерью. Непростой разговор. Понятно, мать – человек другого поколения, другой формации, но все же времена меняются. Конечно, мать заверещала, заголосила: как это, боже мой, на каком основании, что скажут родственники, какой у него статус и, вообще, как ты посмотришь в глаза тете Томе!
С тетей Томой было как раз проще всего. Она набрала теткин номер и просто спросила, можно ли ей приехать в гости на пару дней. Да-да, я, конечно, буду не одна, нет, не с подружкой – она смущенно рассмеялась.
Мать выхватила трубку и опять заверещала. Но разговор быстро свернулся, и мать растерянно опустилась на стул.
– Ну?! – нетерпеливо спросила дочь.
– Она сказала, чтобы я оставила вас в покое, – тихо произнесла мать.
– Вот видишь! – торжествовала дочь. И уже в дверях бросила: – Да и билеты уже куплены, так что не сотрясай воздух понапрасну. Мы уже взрослые люди. – С этими словами она пошла собирать в дорогу сумку.
Поезд отходил вечером. На перроне вкусно пахло снегом и угольком. Осторожно падали крупные и редкие, похожие на тополиный пух снежинки.
В купе было чисто и сильно натоплено. Счастливые, они уселись у окна, предвкушая большое путешествие. Вскоре в купе зашел попутчик, дядька средних лет, видимо, командированный. Поезд тронулся. Сосед достал плоскую фляжку коньяка и предложил выпить. Она отказалась, а ему было неловко отказать. Она вышла в коридор, он спустя пять минут за ней.
– Обиделась? – спросил он.
Она мотнула головой.
– На что, господи? – не понимал он.
Она молчала.
Потом, конечно, она перестала дуться, они помирились и долго стояли обнявшись и смотрели в окно, где мелькали редкие, одинокие полустанки и темные островки лесополосы.
