Дебора обожала игру в прятки. Когда Даниэль приехал забирать ее из дома бабушки Аурелии, она так умело схоронилась под диваном, что насилу ее сыскали. Вот и теперь она пряталась в тени огромного рододендрона. Отсюда ей было видно все вокруг: и дом с террасой, утопавший в кущах оливковых и мандариновых деревьев, и тропинку, извилисто сбегавшую вниз к самому океану, и Софию, вышедшую босиком на вымощенную камнем площадку перед домом. Сама же она оставалась невидимой для посторонних глаз.
София уже несколько раз за утро выходила из дому в поисках Деборы и, прикрывая ладонями глаза от солнца, окидывала взглядом сад и прислушивалась.
Пару раз она даже позвала ее по имени, однако Дебора даже не шелохнулась. Скоро София не выдержала и снова скрылась в прохладных недрах виллы: каменные плиты двора уже успели как следует раскалиться на солнце.
Воздух дрожал от стрекотания кузнечиков. Волны нехотя накатывали на песчаный пляж у подножья холма, а чуть дальше у пристани покачивала мачтой белобокая яхта.
Деревца уншиу недавно отцвели, и среди их сочно-зеленой ароматной листвы уже успели завязаться ярко-оранжевые плоды. Эти растения, появившись в Китае, за многие столетия смогли проделать путь сперва в Японию, а оттуда, благодаря вездесущим иезуитским миссионерам, добрались и до Испании.
На веточку кустарника почти над самой головой Деборы уселась горлица. Птица не заметила никого внизу и стала спокойно чистить перья. Одно пуховое перышко плавно опустилось прямо Деборе на нос. Дебора не выдержала и чихнула. Горлица встревожилась и, склонив голову набок, стала вглядываться сквозь листья. Дебора замерла и старалась не дышать, чтобы не спугнуть ее. Вдруг горлица взмахнула крыльями и, коротко хлопнув ими за спиной, перелетела на крышу дома.
Вилла оказалась жилищем с романтическим прошлым. Построена она была, судя по дате, выложенной на мозаичном полу прихожей, в 1890 году. Над парадной дверью красовался герб, в центре которого была изображена оливковая ветвь с сидящей на ней птицей.
По рассказам старой хозяйки, этот дом в два этажа был построен неким пастором Розеусом, который, по всей видимости, был одним из священников в Капилья Дас Ангустиас – барочной церквушки восемнадцатого века с одним нефом и невысокой колокольней, украшенной часами. Он-то и решил возвести себе скромную обитель на берегу океана, чтобы отдыхать от неустанных молитв за свою паству. Хоть и божий, а тоже человек.
