Как мы не
спешили, но всё равно опоздали. Берег был пуст. В том смысле, что
ни нашего судёнышка, ни товарищей по плаванью здесь не было. А
вообще-то никакой пустоты здесь нет. Природа без человека чувствует
себя прекрасно. Вон — деревья растут, птицы каркают, а из кустов
высунул любопытную мордочку лисёнок. Наверняка, это скучающие
моряки прикормили и здешних птиц, и тутошних зверюшек. И зря.
Биологи говорят, что нечего всякую живность баловать, пусть сами
пропитание добывают!
Место
стоянки «Арго» выдавало успевшее остыть кострище, кучка не
сумевшего сгореть мусора, вроде осколков от кувшина и пары
сломанных каменных лезвий, которыми кто-то брился. А ещё аккуратно
свернутая одежда, лежавшая на приметном месте. Впрочем, место
приметное не для всякого, а только для сведущих людей, сумевших
определить, что это не настоящие кустики, а срезанные ветви,
воткнутые в землю.
Богиня
охоты присела на корточки, понюхала пепел, потрогала остывшие
угольки, и авторитетно заявила:
— Вчера
ушли, — потом добавила. — Скорее всего, ближе к вечеру. Точнее
нужно?
Ветки,
маскировавшие барахло, тоже подтверждали её мнение. На них ещё и
листочки не успели завянуть, да и зверушки не успели ничего
растащить или нагадить. Не сомневаюсь, что моя супруга могла
определить время отъезда наших коллег с точностью до минуты, но к
чему нам это?
Даже
странно, что Ясон решился пуститься в плавание на ночь глядя,
потому что обычно «Арго» отплывал вместе с утренними лучами солнца.
Судя по всему, Ясон своё обещание сдержал. Ждал ровно три недели,
только потом ушёл.
Про три
недели ожидания можно было догадаться. Судя по мощному «амбре»,
доносившемуся из ближайшего леса — кстати, изрядно прореженного, с
пеньками — срок ожидания был больше похож на целый месяц, и на то,
что здесь околачивалось не пятьдесят мужиков, а стадо коров и целый
полк пастухов. Но пятьдесят (ладно, чуть меньше), мужчин, плюс
сатиресса (сойдёт за половину женщины и половину козы), торчали три
недели на берегу. Это же подвиг! Надеюсь, Ясон нашёл занятие для
команды, а иначе все бы передрались или взбесились. Ведь все беды,
как известно, от безделья.
— А ведь
могли бы с собой утащить, — хмыкнул Геракл, вытаскивая из общего
вороха свой хитон. Встряхнул, скривился, обнаружив дыру. Иголки с
ниткой всё равно нет, придётся носить так.
