Людям отступать некуда. За нами – пещеры.
Александр Невзоров
Предыстория
Истоки в расфокусе: дымчатые нити воспоминаний тянутся в хрустальное детство. Как там было у классика: «Колыбель качается над бездной…»
– Я ем всё, – сказал мой дед.
Он весит ровно сто кило, чем гордится несказанно, и заглатывает по крутому яйцу зараз.
– И даже кирпичи? – спросил наивный маленький я.
– Ты что – идиот? Нет, я ем всё съедобное.
Ну а я нет. И я бы хотел рассказать о вегетарианстве.
Слабо затемненный зал поселкового ДК заполнен едва на треть. Фигурка небольшого человека почти не видна за основательной трибуной.
«Здравствуйте, меня зовут Вадим и я вегетарианец уже семь лет…
/жиденькие аплодисменты/
…Нет, я не умер от истощения, не скукожился от измождения и не сошел с ума от большого ума. Всё это роскошество мне с оттягом гарантировали семь лет назад, когда я встал на такую скользкую дорожку. И моё мнение за этот период не изменилось: высших животных нельзя ни убивать, ни есть. Как и человека, впрочем».
«Спасибо, Вадим! Но, хотелось бы узнать вкратце: в чем суть твоей безумной затеи, или идеи, или… что там у тебя?»
Хорошо. Это не блажь, не закидон, не понт, а осознанная жизненная позиция. Твердое убеждение, что человек имеет право поедать, а что – нет. И я далеко не новатор в такой постановке вопроса. Любая религиозная или морально-этическая система предполагает некий кодекс в отношении еды. И у каждого одиночки определенные табу в этом отношении имеются. Впрочем, если вам кажется, что я не прав, то даже научный атеист дед под давлением брал некоторый откат. Слушаем продолжение диалога из моего детства.
– Ну, а кошку или крысу ты бы съел? – не отстаю я.
Ответ предваряет долгий придирчивый взгляд, излучающий сомнение, что его сын всё сделал правильно.
– Я ем всё, что находится в холодильнике, а ты выкобениваешься: это не хочу, то не буду. Вот к чему я это сказал.
И вот мы еще на порядок сузили человеческую всеядность. До размеров и принципов наполнения холодильника. Продолжения диалога, конечно же, не было, я его придумал, но суть этого экскурса очень проста: у каждого есть естественные ограничения – что он готов взять в рот, а что нет. (Если вы сейчас подумали о непотребстве: «Shame on you!») Вы не стали бы есть попискивающую мышь под полом даже с сильной голодухи. То есть не всё мясо выглядит привлекательным. Не сожрали бы своё домашнее животное, потому что его жалко. Но почему не жалко всех остальных? Они также чувствуют боль и страх, им тоже хочется жить. Они милые и забавные (по крайней мере – детёныши). Мне возразят, что люди – хищники (или всеядные, как мой покойный дед), но сырой кровоточащий кусок мяса на прилавке, облепленный мухами и слегка пованивающий, также не вызывает особого аппетита.
