Вороньи тундры

Открыв дверцу печи, моложавый старик аккуратно клал березовые полешки в алый жар углей.

Лицо, озаренное светом, охватывало приятным теплом. Ноздри улавливали горячий дым. Что-то еще – невыразимо-томное! – услаждало старого. Стоя на колене, он несколько секунд ждал, когда вспыхнет новое пламя и затрещит-загудит печная топка.

И, прикрывая дверцу печи, надолго смыкал веки.

Поднимаясь с колена, с опорой на низенькую табуретку, он пересаживался в кресло, стоящее у стола, и снова открывал папку. На ее потрепанной лицевой обложке цветом блеклого аметиста было написано

ВОРОНЬИ ТУНДРЫ

Романтическая быль

Кеха Семенов устало плюхнулся в кресло. Попытался сунуть руки в карманы поношенных джинсов, но, оценив всю тягость этого усилия, только скользнул ладонями по бедрам и безвольно повис в кожаном сиденье.

В зале ожидания, как призрак былого уюта, присутствовал тронутый прахом обязательный набор гостиничных атрибутов: большое старомодное трюмо с почерневшим зеркалом на трех резных ножках, синей краской окрашенная кадка с декоративным неухоженным деревом, в углу – алюминиевый бачок с алюминиевой же кружкой на цепи… Резко бросался в глаза плакат – символ авиации местного значения: «роза ветров» на пестром фоне северного сияния. В геометрический центр розы безвестный художник искусно вписал лик Феба. Бог солнца хищно щурился, лукаво всматриваясь в пассажиров.

Семенов надолго остановил на нем взгляд, пытаясь отобразить своей гримасой этот усмешливый и пожирающий прищур глаз.

В дверь зала один за другим протиснулись три щуплых загорелых пацаненка и принялись молча теребить сидевшую у входа бабку. Она и не замечала их.

Кеха пригляделся: лопарка читала Шолохова. Длинные ее юбки, по-цыгански пестрые, покрывали тщедушное тело, казалось, от шеи до пят. Были видны лишь ступни босых ног.

Бабуля досадливо отодвигала то одного, то другого внука, нетерпеливо скрючивала пальцы ног и упорно ни на что не обращала внимания. Однако ребятишки вынудили-таки. Бабуля сердито зашипела, незаметным движением колыхнула складки одежды, сунула ребятам в руки рубль. Внуки кинулись через зал в буфет. Лопарка уткнулась в книгу.

Кеха Семенов хмыкнул, еще раз померялся силою взгляда с Фебом, сдаваясь, прикрыл глаза и вздохнул:

– Нда-а-а, ожидалочка…