Я открыл глаза.
Свет.
Как давно я не видел света?
Давно, очень давно.
– Получилось! Не может быть!
Получилось! – запричитал где-то рядом дребезжащий старческий
голос.
Я медленно повернул голову и
сфокусировал взгляд на ползающем по полу старикашке. Это оказалось
нелегко. Мышцы были словно каменными.
– Кто ты, червь? – вопросил я его, но
мой голос вопреки ожиданию оказался слабым и тонким, словно
принадлежал ребенку.
– Я Александр, господин, но ты можешь
звать меня, как тебе будет угодно! Я призвал тебя!
Физиономия старикана просто таки
светилась от счастья. Он вообще выглядел так, словно не ел и не пил
целое десятилетие. Дохлый, как крыса и такой же вонючий.
Я вдохнул воздух полной грудью и тут
же закашлялся.
– Так на какой хрен ты призвал меня в
этом клоповнике?!
Помещение и в самом деле сильно
отличалось от тех палат, в коих я предпочитал жить. Жить…
Жить мне надоело еще тысяч сто
двадцать лет назад, затем надоело посмертие, а затем надоело даже
то небытие, в которое я, наконец, отправился.
– Не вели казнить, господин! – тем
временем причитал старикан, отбивая нескончаемые поклоны. – Вели,
слово молвить!
– Ну, молви, пес с тобой, – милостиво
разрешил я, принимая сидячее положение.
Тьфу ты, так и есть. Малец. Ну не
малец, подросток. Лет четырнадцать – шестнадцать. Хрен их, людей,
разберет.
– Беда, господин, в нашей стороне.
Беду лихая и наижутчайшая. Как сгинул государь-император Петр
Великий, так нету в Империи нашей Российской порядка. Заполонили
все забугорные господа, и соки из народа сосут. Сил нет! Как встал
подле трона государыни Анны Иоанновны сволочь эта, герцог
Курляндский Бирон, так и сосут! А еще… род мой… наш…. вот-вот
прервется, господин. И от этого скорби на душе моей нет
предела…
Я с трудом продрался через этот
словесный понос.
– Стоп. Род, Император, герцог? Что
ты несешь, червь?! Я-то здесь причем?!
По-моему, старика просто спятил. Но…
сумасшедшие не могут призвать из небытия таких, как я. Или
могут?
– Ну как же! В году одна тысяча
триста пятьдесят шестом, предок наш, Святой Иннокентий помог тебе,
когда ты путешествовал через наш мир в далекие дали. И ты оставил
ему это с наказом, что когда будет у нас нужда великая, надобно
воззвать к тебе и ты поможешь…
Старикан протянул мне истертую
серебряную монетку. Я озадаченно повертел ее в руках. Монетка была
странно знакома и в самом деле отдавала моей силой. Но едва-едва.
Будто бы я касался ее миллионы лет назад.
