Голова с глухим стуком ударилась об стену, как раз аккурат затылком, и перед глазами запрыгали звёздочки.
Настя судорожно сглотнула. Она где-то читала, что звёздочки – это нейроны головного мозга, вспыхивающие в черепушке при ударе. Или импульсы? Или белые кровяные тельца? Или все сразу. И сейчас зачем-то вспомнила об этом.
Настино тело резко подхватили и куда-то потащили, как использованную тряпичную куклу. Она вся подрагивала, подпрыгивала, икра левой ноги больно стукнулась обо что-то твёрдое. Глаза девушки всё ещё были зажмурены.
Вот её бросили и ещё разок пнули в живот. Не так сильно, как до этого, но чувствительно.
«На прошлой неделе в гостях у мамы я тоже пнула кота. Интересно, что он почувствовал? Разозлился. Царапнул потом…», – пришла мысль.
– Сколько раз предупреждал, будешь так себя вести – вообще убью.
В нос резко ударил запах перегара.
«Видимо, нагнулся, осматривает моё лицо…», – подумала Настя и ещё сильней зажмурилась.
Проспиртованное дыхание стало удаляться.
Тело передёрнуло, отчего Настю охватил страх: она слишком хорошо знала, что любое движение сейчас может вызвать у мужа новый приступ ярости, а значит, надо собрать волю в кулак и не дрожать.
Он успокоится. Обязательно успокоится. Так ведь было не раз…
Дмитрий прошёл к бару, открыл его, зачем-то включил подсветку, хотя в комнате и так было светло как днём – ещё одна причина бегства врачей, не все могли привыкнуть к белым северным ночам – достал початую бутылку виски, наполнил до половины пузатый стакан и залпом опрокинул в себя. Смачно отрыгнул и, пошатываясь, пошёл к дивану.
