Нежная барышня и победитель последнего Рагнарёка

ПРОЛОГ
Едва напарники вошли в кабинет, видавший виды черный кнопочный телефон, стоявший у Никиты на столе, разразился пронзительной трелью. Звук этот внезапно показался тревожным, и благодушная расслабленность, вызванная вкусным обедом и интересной беседой, моментально испарилась.
– Слушаю! – буркнул Никита в трубку.
– Оба к Багликову, срочно! – потребовал звучащий непривычно серьезно голос секретарши шефа милейшей Алины Беляковой.
– А что случилось? – осторожно уточнил Никита.
– Без понятия! – раздраженно фыркнула Алина. – Но у него там Милованова уже почти час торчит. Я десять минут назад им снова кофе относила, и шеф к этому моменту уже пребывал в изрядном бешенстве. Но в тихом. Ну ты понимаешь…
– Понимаю. – Никита тяжело вздохнул.
Если Багликов был зол, но тих, это означало, что его ярость достигла максимальной точки.
– В общем, поторопитесь, – завершила разговор Алина и повесила трубку.
– Шеф требует нас к себе немедленно. У него Милованова. В чем дело, Алина не знает, но Багликов в тихом бешенстве, – отчитался напарнице Никита.
– Тенью чую, ничего хорошего мы не услышим, – мрачно проронила Лёля.
– Остается надеяться, что злится он не на нас.
– На нас-то за что? – недоуменно вскинула брови Лёля. – Дело тут явно в Миловановой.
– Но что бы это ни было, нас оно тоже коснется, – заметил на это Никита. – Пойдем, и да поможет нам Всеотец!
– И госпожа моя Геката пусть не оставит нас, – добавила Лёля. – Пойдем.

Начальник следственного отдела Теневых сил Петрополиса Юрий Багликов восседал за массивным письменным столом и сверлил мрачным взглядом устроившуюся наискосок от него миловидную остроносую блондинку – начальника отдела кадров ТСП Ларису Милованову.
Строгое волевое лицо Багликова прорезали глубокие морщины, а темно-каштановые волосы шефа были щедро разбавлены сединой. Выглядел он лет на шестьдесят. И это означало, что новости действительно плохие – обычно Багликову можно было дать не больше сорока.
Милованова на его фоне смотрелась совсем девочкой, подтверждая, что дело серьезное, – если эта хитрая дамочка пыталась задобрить Багликова, изображая трогательную юность, значит, она явилась в отдел с чем-то воистину гнусным.
– Присаживайтесь, – угрюмо предложил Багликов и добавил, обращаясь к Миловановой: – Сама им всё объясняй.