Украсть наследника

ГЛАВА 1: Такая-сякая сбежала из дворца

— Держите её! — истошно кричит князь за моей спиной.
Куда уж там!
— Хватайте! — орёт главный воевода.
Богатыри бросаются исполнять, сталкиваются лбами, и я тоже с воплями ныряю между ними.
— Вы не имеете права! — например такими.
Это, конечно, я загнула. Княже казнить меня как раз в полном праве: он нашим государством правит, а я всего лишь прикормыш и сиротинушка.
— Вы пожалеете! — меняю мелодию я и ныряю под шторы.
Резко дёргаю, прыгаю из-под них, залезаю под стол, опрокидываю ещё и яства, лишь бы побольше погрома и шума навести. Князь с трона не поднимается, только кричит да указывает. Воевода наш Степан Савич мужик хороший, но седой и тучный: он за мной тоже не побежит. А дружинники у него больно делу преданы: бегут хватать мелкую меня, а куда бегут и как — совсем не смотрят.
— Отпустите! — срываюсь я и швыряю им под ноги не упавшие блюда. И яблоком в шлем одному. — Я правду говорю, я вам докажу!
Подхватываю юбку сарафана и бегу к двери. Чуть-чуть осталось, но один дружинник уже наступает мне на пятки.
— Я вам докажу! Я его приведу! — кричу в последний раз, тыкая пальцем в князя.
Выбежать из зала у меня получается, дружинники расступаются, смотря как я бегу мимо. За мной другие, они спешат рассказать о приказе.
— Гришка! — удивляется мой хороший друг Светозар.
— Агриппина! — рычит главный воевода.
Это всё я. И дела мои совсем плохи, раз уж дед за мной бросился. Княже гневается, княже рвёт и мечет…
Эх. По пути сворачиваю на пол пару заморских гобеленов, вазу и прочую утварь, лишь бы отстали да погрома побольше. Комкаю подол сарафана, задыхаюсь, кровь в ушах стучит, но бегу. Меня ж казнят иначе за государственную измену да никак иначе! А что я? Да ничего, не лгала я князю! Правду говорю, клянусь вам, правду я говорила!
— Я на крови клянусь, что докажу и приведу его! — кричу я. Голос ломается, я кашляю.
Но боги слышат и боги знают, что я права. Иначе почему вдруг у меня получается оторваться? Я сворачиваю на небольшую лесенку в подвале, дверь обычно заперта, это я слишком поздно вспоминаю, но сегодня…
— Открыто, — едва ли не плачу и хватаюсь за ручку я.
Коврик первым попадается на глаза. От клятвы на крови нет ни шума, ни огня: она лишь вплетается в саму кровь, проникает под кожу и не даст поступить иначе. Я приведу. Я точно уверена, я его видела.