– Я хочу поговорить с Эльнаром наедине. Оставьте нас, – приказал король.
И его слова были именно приказом, которому и маг, и герцог подчинились беспрекословно.
Едва за ними закрылась массивная железная дверь, Эль почувствовал себя как никогда неуютно. Он не знал, чего ожидать от этого человека. Короля. Отца… И боялся представить, как Его Величество предпочтёт решить проблему в лице собственного бастарда.
– Итак, – начал Эмбрис, и в его голосе не было ни малейшего намёка на раздражение или недовольство.
Он поднялся со своего места, неспешно прошёл по комнате и опустил ладони на спинку стула, где не так давно сидел дознаватель.
– Скажи, Эль, как думаешь, что будет дальше? – с напускной ленцой поинтересовался король.
– Не знаю, Ваше Величество, – тихо ответил парень. – Увы, решать не мне. Скорее, я должен задать этот вопрос вам. Что будет со мной? Как вы поступите с тем, кто так опасен для страны? Ведь метка на мне, она может сработать ещё раз, и… я на самом деле виноват в покушении на Эркрита.
– Ты мой сын, Эльнар, – глядя ему в глаза, сказал правитель Карилии. – И более того, сейчас ты единственный наследник трона. Я верю, что Эрки поправится, но мы должны быть готовы ко всему.
Эль сглотнул и посмотрел на короля с непониманием.
– Я же бастард. Мне никак не светит престол.
– При нынешних обстоятельствах, если я официально приму тебя в семью, Королевский Совет признает в тебе наследника. Это лишь формальность, – сухим тоном проговорил Эмбрис. – Но с меткой нужно что-то решать. И с Мей – тоже.
– А что решать с Мей? – этот вопрос заставил Эльнара напрячься. – И… Ваше Величество, при всём моём уважении, я не собираюсь претендовать на престол. Какой из меня правитель?! Да я ничего не знаю! Я не дипломат! Я не…
– Стоп, – спокойно осадил его король. – Эльнар, давай начнём с того, что никаких других вариантов у нас с тобой нет. Метку ты получил давно, а значит наши заговорщики не сомневались, что именно ты мой внебрачный ребёнок. После они сделали так, что у страны не осталось других наследников… кроме тебя. Пойми, даже если я, по доброте душевной, соглашусь сохранить родство с тобой в тайне и отпущу тебя на все четыре стороны, то наши недоброжелатели всё равно этого так не оставят. Или ты думаешь, что они не найдут способ на тебя влиять, даже без метки? Думаешь, не смогут заставить тебя плясать под свою дудку?
