ГЛАВА 1. Готфрид Бессмертный.
День для Дерека выдался неудачный – он понял это с самого утра, когда увидел, что мешок с крупой прогрызли хорьки, и теперь пшена осталось разве что на миску каши.
Дерек высыпал остатки его в котелок и решил, пока вода кипит, подняться на небольшой холм, оглядеть окрестности и решить, куда стоит дальше держать путь.
Так он и сделал, и долго стоял, разглядывая открывшиеся его взгляду бескрайние зелёные пустоши, пахнущие свежей травой и горячим ветром. Людей не было видно на многие мили вокруг, и в любое другое время Дерек так и стоял бы долго-долго, разглядывая чернеющую далеко на востоке полосу леса и плывущие по голубому небу белые подушки облаков. Голод, однако, давал о себе знать, и Дерек, прищурившись, принялся выглядывать вдали признаки жизни человеческой – лёгкий дымок, клубящийся над очагом, или старую телегу, ползущую по дороге. И в самом деле, присмотревшись, разглядел он далеко в поле фигурки пахарей – ходу до них было, должно быть, несколько часов.
Дерек улыбнулся и, напевая себе под нос, спустился к костру. Помешал густую жижу в котелке, а затем поднёс ложку к губам и попробовал на вкус – и тут же выплюнул. Пшено было горьким.
Недовольно пробормотав вполголоса ругательства, Дерек опустошил котелок на землю, протёр его куском старой тряпки и, торопливо покидав вещи в мешок, закинул его на плечи, а сам направился туда, где видел людей. Это был второй знак, что день закончится плохо, но Дерек был оптимистом.
Третий знак он тоже разглядел не сразу. Когда уже добрался до деревни и, обменявшись любезностями с хозяином таверны, прибившейся к посёлку с краю, достал лютню. Время к тому времени было уже за полдень, и в трактире стал собираться сельский люд, закончивший работать в поле.
Стоило, конечно, спросить дорогих гостей, что хотели бы они услышать – балладу о любви или сказание о недавней войне королевства Годфрида с Западной Империей, но баллады в последние дни не вызывали у Дерека вдохновения – он слишком долго был один, чтобы всерьёз петь о сердце, которое хочет отдать. И потому, взявшись за лиру, Дерек запел о странствиях Финна и убитых им полчищах дикарей. Пел он, закрыв глаза, как делал это всегда, чтобы видеть только возникавшие у него в голове образы древних легенд. И потому, возможно, не заметил, как вошли в таверну четверо саксов, вооружённых копьями и мечами – тех самых, что в своих сказаниях бритты называли «дикарями».
