Кровь королевы

Ящер с характерным звуком проскрёб когтистой лапой по каменистой насыпи, и, повинуясь команде наездницы, остановился. Несколько минут Алаур полным ненависти взглядом смотрела на двоих предателей, осмелившихся нарушить вековой договор о мире и погубить её королевство. Вейл — единственный, кому разрешили сопровождать королеву, давно спешился и с некоторым недовольством косился на повелительницу, а та всё ещё продолжала пялиться на Данага, обвиняя взглядом во всех известных ей грехах.
Данаг сидел в кресле, широко расставив ноги, и демонстративно потягивал что-то красное из драгоценного кубка. Взгляд его был устремлён прямо в глаза Алаур — и был он, в отличие от взгляда новоявленной королевы, скорее любопытным. Вблизи Алаур казалась гораздо моложе, чем в магической сфере. Фиалковые глаза светились очаровательным презрением, которое так любил ломатпереламывать в своих жертвах Данаг с некоторых пор. Теперь, когда плащ трепетал за спиной юной правительницы, Данаг получил возможность по достоинству оценить её стройный стан в походном кожаном доспехе, небольшую грудь и изящество рук, лежащих поверх поводьев.
— Что заставило тебя, наместник, отправиться так далеко на север от своих владений? — прервала тишину Алаур. В голосе её почти не было усмешки, и со стороны могло показаться, что она ведёт светскую беседу на приёме у кого-то из аристократов, а не обговаривает условия капитуляции.
Данаг усмехнулся. Девчонка, именовавшая себя королевой, нравилась ему так, что хотелось её укусить.
— Со мной не разговаривают сидя, — бросил Данаг, делая вид, что не услышал вопроса.
— Со мной тоже, — Алаур наградила его высокомерным взглядом, и с минуту они пялились друг на друга, ожидая, кто сдастся первым. Затем Данаг расхохотался.
— Любопытное заявление, моя дорогая, — сказал он, — но это ты приехала меня просить. И ты будешь делать всё по правилам моего двора.
Алаур крепче сцепила пальцы на сбруе ящера и бросила короткий взгляд на Вейла. Тот развёл руками. Он явно был согласен с Данагом. Но Алаур считала иначе. Маленькая уступка врагу станет поводом говорить о её слабости, и, крепче стиснув поводья, она ответила:
— Если бы я приехала просить, то так бы и было. Но я приехала как предводительница народа, который никогда не сдавался врагу. Ты встал лагерем у стен моего города, разорил окрестности. Но тебе никогда не пересечь рва и не войти внутрь.