Я стояла молча, с любопытством вертя головой, и особо не сопротивлялась происходящему, пока в центре событий не оказался нож. Короткий клинок с вулканическим лезвием хищно подмигнул рубиновым глазом навершия, прежде чем скрыться в тонкой девичьей ладони. Тамлин явно была готова к появлению оружия, а вот я удивилась и порядком струхнула. Хотела отступить на шаг, но неожиданно поняла, что не в силах сдвинуться с места – пресловутая «звезда» на полу держала крепло, подошвы туфель будто приклеились, а расставаться с шедевром эльфийского обувного искусства я не считала разумным. Как говорится, только через мой труп. Но всё-таки хотелось бы обойтись без жертв. Да и не будет же любимая соседка убивать меня в кабинете Ректора!
Во-первых, Тамлин совсем не кровожадная – кролика с опытов на втором курсе она выпустила на свободу. И неважно, что в окно с пятого этажа, ушастый всё равно был начарованным фантомом и благополучно сгинул, удалившись на несколько метров от аудитории, так и не долетев до земли. Во-вторых, для моего смертоубийства попросту нет мотива – парней у принцессы я не уводила, по ночам не храпела, лекции списывать давала охотно, а в периоды лунного цикла по уши заливалась ромашковым чаем и абсолютно не действовала на нервы. В-третьих, это же так не эстетично – зарезать кого-то ножом. Тамлин слишком щепетильна для кровавой расправы. Да и собрались мы здесь, вроде, для моего спасения, а не жертвоприношения неуспевающего адепта богу современной системы магообразования.
Все эти бредовые мысли вихрем пронеслись в голове, пока Тамлин поудобнее перехватывала рукоять, примериваясь к собственному запястью. Принцесса закусила губу и часто дышала, в волнении сжав пальцы до побеления костяшек. Рука у неё дрожала, когда острое лезвие коснулось кожи. И взгляд был испуганным, неуверенным, с опаской провожающим стекающую на пол рубиновую дорожку. Но едва магистр подал ей небольшой амулет на цепочке, решимости у Тамлин прибавилось. Она уверенно взялась за камень, приложив тот гранью к кровоточащей ране. Прозрачный минерал, напоминавший по виду не то хрусталь, не то обычную стекляшку, повёл себя нетипичным образом – как губка впитал выступившую кровь, не оставив и следа от пореза. И не изменился при этом ни в цвете, ни в размере. Чудеса, да и только. Но до конца странного представления было ещё далеко, потому что после жертвенного кровопускания началось вообще нечто невообразимое. Ни с того ни с сего от принцессы к камню потянулись нити – разноцветные, как застывшая в небесах радуга.
