ПРОЛОГ
— Ты не посмеешь со мной так поступить! — кричала я на своего отца. — Я же твоя родная дочь!
Мужчина сурово глядел на меня и не чувствовал никакой жалости. От гнева его низкие темные брови сложенные к переносице, а в глазах читалось явное раздражение. Он задумчиво чесал щетину на щеке, не обращая внимания на мое негодование.
— Что ты молчишь? — не успокаивалась я. — Папа, не делай этого, прошу тебя…
С криков негодования я перешла на слезы отчаяния и упала перед креслом отца на колени моля одуматься.
— Папочка, я умоляю, — шептала я, сжимая его сухую ладонь в своих трясущихся руках, — прошу тебя, папа, пожалуйста…
Отец резко выдернул руку из моих пальцев и тут же хлестко ударил меня по щеке. Я вскрикнула и схватилась за щеку, которая загорела от сильного удара.
— Имей к себе хоть каплю уважения, — прорычал мужчина сквозь зубы.
— Имей хоть немного сострадания к своему ребенку, — простонала я в ответ. — Не выдавай меня замуж…
— Этот разговор закрыт, — жестко оборвал разговор отец. — Ты начинаешь ныть, даже не зная, кто он.
Я отвела взгляд от разъяренного родителя и по щекам у меня покатились горячие слезы. Мой отец всегда вел себя так, будто все ему вокруг должны и то, что он позволяет нам быть рядом с ним — это огромная честь. Мы недостойные дети своего достойного отца, и самое недостойное чадо — это я. По его мнению, я была самой отбитой и самой неблагодарной дочерью на всей Земле. Однажды он уже предпринял попытку выдать меня замуж, но случилась беда, которая сбила отцу все карты. Мой престарелый муж отбыл в мир иной за день до назначенной даты и я, так и осталась ничейной невестой.
— Прошу, папа, — твердо давила я.
Вдруг, отец резко схватил меня за волосы и потянул мою голову вверх, чтобы я видела его лицо.
— Это не обсуждается, поняла меня?
Я сглотнула ком в горле и тихо выдохнула «да». Отец разжал руку и выпустил мои волосы. Я могла на него даже не смотреть, так как кожей чувствовала холодный взгляд на себе и готова была поклясться, что он сжимал кулаки, хмурил брови так, что на его смуглом лице собиралось много-много морщинок, особенно в уголках глаз.
— Кто он? — обреченно спросила я. — Хотя бы это ты мне скажешь? Или снова оставишь «интригу» до самых похорон моего жениха?
— Бельфегор, он помоложе и он более строгий, — коротко бросил он.
