Мужчина с собачкой

ГЛАВА 1. ТРУДНО ЖИТЬ НА БЕЛОМ СВЕТЕ…
- «Юная рейночка порывисто вздохнула, и этот вздох о многом сказал мужественному и прекрасному графу Абазинскому…» - с чувством прочитала я и с тоской перевернула страницу затрепанного бульварного романчика. Зевок вышел непроизвольно. Нынче сентиментальные повести Зуз{а}нны Пштиль совершенно не развлекали. – Тоска… Тоска-а.
Сунув между страниц кусочек бледно-голубой ленты, я отложила книгу на прикроватную тумбочку и потянулась. Под одеялом было тепло и уютно, но стоило высунуть из-под него ногу, как по коже тут же пробежал холодок – осень еще не вступила в свои права, но ночи уже не дышали обволакивающим жаром, как несколько недель назад. Пройдет еще неделя-другая – и по серым крышам города забарабанят дожди, погружая маленький и сонный Бр{о}цлав в дрему до самой зимы.
Поежившись, я спрятала конечность и задумалась над тем, чтобы прикрыть форточку. И как могла забыть закрыть? Совсем зачиталась.
На тумбочке сверкала лампа, собранная из множества кусочков чуть мутного стекла неправильной формы и металлической проволоки, разгоняя полумрак спальни, но сквозь тонкие темно-зеленые занавески уже начал пробиваться холодный свет приближающегося утра. Вздохнув, я перевернулась на живот и потерлась щекой о жестковатую льняную наволочку, пытаясь найти удобную позу. Гномские массивные часы на книжной полке у двери решительно оттикивали четверть пятого. Почти утро, но у меня есть еще несколько часов, чтобы наверстать упущенное.
Знакомо и привычно простучали колеса грузовичка рейяна {Я}цека. Пока едва слышно, но постепенно приближаясь – через день молочник вместе со своим помощником развозил по домам молоко и сливки в широких и плоских полулитровых бутыльках и собирал пустую тару. Я накрыла голову подушкой, когда небольшой обшарпанный самоход со скрипом остановился у нашего дома.
Иногда мне нравилось угадывать, что делают другие люди лишь по производимым ими звукам, но сейчас стоило от всего отвлечься и подремать оставшиеся три часа, потому что потом придется вставать и заниматься делами. Но я все равно против воли различила стук каблуков мальчишки-помощника, перестук бутылок о каменный порог у задней двери и напеваемую Михалком фривольную песенку – мое окно выходило как раз во внутренний дворик.