Льесмирай снисходительно оглядел меня с головы до ног, а затем проговорил:
– Надеюсь, на этот раз у тебя получится лучше.
Мое раздражение потихоньку начало переливаться через край.
– Я буду использовать свои “сильные стороны”, – хмыкнула я, и не думая отвести взгляд от мгновенно вспыхнувших глаз.
– Это была издевка, гематит?
И он опять не назвал меня по имени! Опять!
– Да, льесмирай Риш! – наконец воскликнула я, почувствовав, что напряжение где-то внутри лопнуло лютневой струной.
И пока он не успел вымолвить ни слова от такой наглости, я запальчиво продолжила:
– Я человек, в отличие от вас, и вы не устаете мне это напоминать! Скажите, так принято в этой академии – принижать людей относительно других рас? Я думала, что времена неравенства уже прошли!
Мужчина стиснул зубы и плавно перетек в еще более близкое ко мне положение. И я не сделала даже полшага назад.
В груди клокотало. А еще с каждым мгновением становилось все жарче.
Теперь стоило лишь немного качнуться вперед, чтобы наши тела соприкоснулись. Не знаю, почему так получалось, но это явно было ненормально. Я осознавала это каким-то краем разума, где-то глубоко-глубоко внутри: как только мы оказывались наедине с этим мужчиной, прослойка воздуха между нами стремительно сокращалась, словно нас влекло друг к другу невидимой силой.
И я не знала, замечает ли это льесмирай. Понимает ли, что сам раз за разом уничтожает расстояние и прямо сейчас стоит уже так близко, что остается совсем немного… чтобы поцеловать или задушить.
Хотя, может быть, я чего-то не знала и на самом деле обучение в этой академии именно так и проходило… а граница личного пространства, в которое не принято пускать чужаков, в Верхней Шейсаре очень отличается от Нижней.
Льесмирай Риш постоянно нарушал мою границу. И постоянно был там, куда я могла бы допустить разве что самых близких людей.
В этот момент мастер вдруг обхватил пальцами мой подбородок, словно пытаясь заколдовать меня взглядом, горящим алым золотом, и прорычал сквозь зубы:
– Во времена неравенства, девочка, смотреть в глаза мираям было запрещено.
Я почувствовала его легкое, щекочущее дыхание на своей коже, скользнувшее по нервам мелкой дрожью.
В тот же миг черные зрачки Астариена снова начали вытягиваться, превращаясь в острое лезвие. А я почувствовала, как холодный страх сковывает мышцы.
