Часть 1. Глава 1. О том, что «запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда» — это иногда совсем не метафора
Вообще-то ни один из моих запретов самой себе не звучал как «нельзя спать с начальством». И нет, наиболее смущающим было не то, что начальство имело женский пол и совершенно меня по этой причине не привлекало.
Проблема крылась совершенно в иной плоскости — я очень не любила, а если точнее, на дух не переносила, шантаж. Поэтому, как только многозначительные взгляды и попытки водрузить тонкую ручку на колено перешли в словесную стадию, а именно высказанную в ультимативной форме фразу «или ты едешь ко мне, или больше здесь не работаешь», я высказалась ответно, с предложением пойти на тот самый орган, который малоуважаемую Инну Аркадьевну, похоже, совсем не интересовал. И сделала это достаточно чётко, не задумываясь о последствиях, а точнее, заранее готовая к ним.
Спустя день я имела на руках трудовую книжку со стажем работы секретарём пять лет и деликатной отметкой о расторжении трудового договора по соглашению сторон. Впрочем, стороны и впрямь были согласны в одном — продолжать трудиться вместе они не испытывали никакого желания. Нетрадиционно ориентированная Инночка явно жаждала заполучить себе кого-то более покладистого, а я предпочла рассматривать это как знак свыше (хотя ни на секунду не верила, что там, наверху, кто-то есть) к смене опостылевшей должности на нечто поинтереснее. Знать бы только, кому нужен сотрудник со средним специальным образованием и отнюдь не модельной наружностью.
Нет, я не была склонна к уничижению или самокритике и небезосновательно находила свою внешность по меньшей мере интересной. Только потенциальные работодатели считали иначе и к симпатичной мордашке предпочитали иметь вдобавок фигуристые изгибы, вместо набора костей. Но больше всего, наверное, их смущала короткая стрижка выкрашенных в синий цвет волос, а с этим я расстаться была вовсе не готова.
Я никогда особо не тяготилась отсутствием друзей среди коллег, а сейчас так и вовсе порадовалась этому факту, забросив в сумку скудный скарб и отчалив с бывшего уже места работы, вместо того, чтобы выслушивать сопливые заверения о том, как несправедливо со мной обошлись. Правда одно выступление выслушать всё же пришлось, но оно было высказано на загляденье желчным тоном и из цензурных слов содержало в себе только «бесчувственная стерва». С чем я, разумеется, была абсолютно согласна. Особенно с первой частью.
