Неладное я заподозрила сразу. В тот самый миг, как карета остановилась у крыльца отлично знакомого мне особняка. Настоящего дворца, по уверению бывавших здесь гостей, и склада древней мебели и традиций, по мнению Эстена, его владельца.
Мы дружили с Эстом давно и прочно, но тайно, никому не позволяя извратить и опошлить невозможную, по мнению падких на приключения придворных дам и господ дружбу между молодыми мужчиной и девушкой.
Им ведь всем невдомек, как давно мы выяснили все разногласия и предпочтения, сколько у нас за плечами битв и походов. Разумеется, в поле мы ходили не вдвоем, а в компании Ренда. Наш верный товарищ и командир называл себя только так, никому не позволяя привнести хоть тень реальной жизни в мир приключений и опасности.
В том мире он был именно рейнджером, метким и бесстрашным стрелком, не раз первым вступавшим в бой против толпы монстров или стаи нечисти. А вот какой титул или звание он носил здесь, в Великом Тезгадорском королевстве, не знал никто из нас. По крайней мере мне пока не встретился ни один человек, который назвал бы его иным именем.
- Зачем мы сюда приехали? – холодно осведомилась я, высокомерно приподняв бровь.
-Навестить Хелению, - невозмутимо ответила тетушка Маральда.
-А разве у его милости сегодня приемный день? – недовольно уставившись на родственниц, пристально вгляделась в отсвет их аур.
Нет… не настолько я сильна в ментальной магии, чтобы безошибочно определить любое чувство собеседника . Но амулет, выменянный в лавочке старого жулика Гиммо на фамильное колье, помогает распознавать сильнейшие эмоциональные оттенки. И теперь мне все яснее виделись зеленые змеи лжи, танцующие над головами обеих теток. Маральды со стороны отца и Джаны, старшей кузины матери.
Интересно… какую еще пакость задумали эти интриганки, которым пришлось доверить меня родителям, собирающимся в экспедицию на Асгардор.
-Но мы ведь не к его милости! – деланно возмутилась Джана, - проведывать претенденток можно каждый день с часу до трех пополудни.
-А зачем их проведывать? – недовольно ворчала я, с огорчением понимая, что деваться некуда и изменить сейчас уже ничего невозможно.
Раз мы уже у крыльца, придется вылезать и идти в дом. Не разворачивать же карету, это тотчас воспримется всеми как открытое нарушение правил приличия и оскорбление его милости.
