Как избавиться от наследства

ПРОЛОГ

"Допрыгалась", - подумала белка, глядя на рассвирепевшую Смерть.
"Допилась", - решила Смерть, увидев раздвоившуюся плешивую белку с кружкой гномьего первача в лапах.
Костлявая помотала лысым черепом и ее хвостатая собутыль… в смысле, собеседница вновь стала единой и неделимой. А потом чернорясная, пришлепнула замусоленную карту поверх уже изрядной стопки.
- Дудки! Мой некромант твою льерну все ж таки бьет! – злясь на то, что приходится расстаться с единственным козырем провозгласила костлявая.
- А вот и нет, - заявила белка. Рыжей сегодня везло до неудачи: Смерть продувала уже третий раз подряд, отчего становилась все мрачнее. Костлявая не любила проигрывать, даже если игра шла на один лишь интерес, без ставок. – У меня белый чернокнижник есть, он твоего некроманта побьет.
- Ик! – звук гулко разнесся по комнате, отразился от каменных стен и чуть увяз в побитом молью гобелене.
Это дал о себе знать собственно повод, из-за которого две дамы (одна хвостатая, а вторая - костлявая) и встретились.
«Повод» потянулся за еще одним кубком крепкого тинийского вина, которого не пил вот уже добрый десяток лет, и залпом его осушил. Лэр был пока жив и в относительно здравом, хоть и хмельном уме. Сидел за столом, не подозревая, что за ним пришли сразу двое: белочка и Смерть. И сейчас эти двое собственно ждали, куда отчалит этот «счастливчик»: то ли за грань, то ли в дом скорби.
Уже изрядно перебравший лэр пялился остекленевшим взглядом в одну точку: на приказ, украшенный печатью императора Аврингроса Пятого, лежавший на добротно сбитом деревянном столе.
- Не позволю! – меж тем ни к кому не обращаясь взревел уже окончательно хмельной лэр. Он был здоров как медведь: небесные покровители не обделили своего верного раба ни телесной силой, ни статью, ни немилостью императора. Во всяком случае так казалось набожному Лавронсу все сорок пять лет, что он жил. А вот сегодня… Светлые боги решили испытать его веру.
Схватив листк с указом, лэр смял бумагу, а затем швырнул в стену кубок.
- Не быть моей дочери женою этого поганого некроманта! Даже если то повелел сам император.
Лэр решительно притянул к себе перо и бумагу.
{«Милостивый император, свет и надежда народа…. – перо зависло над бумагой, пока Лавронс пытался сформулировать мысль, и оставило черную кляксу. Но лэра это не смутило, и он продолжил. Два абзаца витиеватых приветствий были выведенной рукой рази всего нескольких фраз: - Моя жизнь целиком в Ваших руках, и я готов хоть сейчас отдать ее за отчизну. Но душа, тем паче душа не мой, а моей единственной дочери, принадлежит светлым богам. Осквернять ее замужеством с исчадием тьмы я не в праве. Посему моя Керолайн отбывает в монастырь, где примет постриг и тем избежит участи погубить себя».}