– Бабушка! Почему у тебя такие большие глаза? – недоуменно спрашивает Красная Шапочка, глядя на кровать, где разлегся матерый волчара.
– Чтобы лучше тебя видеть, внученька! – отвечает Серый Волк, переворачиваясь на бок.
– Бабушка! Почему у тебя такие большие уши? – снова спрашивает любопытная Красная Шапочка.
– Чтобы лучше тебя слышать! – отвечает Серый Волк, передергивая шкурой. Одеяло сползает, и глаза Красной Шапочки округляются.
– Бабушка! А почему у тебя такой большой… – рассказывал Борис, по-хозяйски исследуя ножки гимнастки, которые оказались совсем не худыми.
Целоваться в подъезде было намного приятнее, чем на улице, где шел проливной дождь.
– Парень! Дай закурить! – вдруг раздался грубый голос, и в лицо Бориса ударил мощный луч света.
Чего-то подобного Борис ждал и поэтому, оттолкнув девушку, упал на пол.
– Какая упругая кисочка нам попалась! – захохотали рядом, и гимнастка громко взвизгнула.
«В самый интересный момент эти козлы пришли! Еще пять минут поцелуев, и я бы довел девочку до кондиции! Какая у нее шелковистая кожа!» – про себя воскликнул Борис, откатываясь в угол лестничной площадки, на которой сейчас находились четверо внезапно появившихся парней.
Собственно, парней видно не было – только восемь пар ног вокруг лежавшей на полу девушки.
Фонарь на полу светил на девушку. Ее длинная черная юбка была задрана почти до бедер.
«Прекрасные ножки! Как приятно было бы их целовать!» – с сожалением подумал Борис, садясь на корточки и упираясь спиной в стену.
– Твой парень гнилой! Как только нас увидел – тебя оттолкнул, сразу упал на четыре кости и выскочил из подъезда! – захохотал толстоногий парень справа, наклоняясь к девушке.
В намерениях подвыпивших парней сомневаться не приходилось.
«Почему лицо девушки такое спокойное?» – привычно отметил Борис странность поведения своей подруги.
– Я этого фраера еще в казино срисовал! Он пачку баксов засветил и отмаксовал тридцать штук кассиру! У него еще больше половины осталось! – с сожалением сказал красивый баритон, наклоняясь над девушкой.
Одно движение рукой – и юбка задрана до самой головы. В полутьме лестничной клетки ослепительно сверкнули белые трусики на девушке.
– Не боись, Факс! Никуда фраер не денется! На улице его Филон с Максом пасут! – сказал простуженный голос.
