О Русская земля! Уже ты за
холмом!
«Слово о полку
Игореве»
Моему другу
Николаю Дубровину, который подарил идею этой книги,
посвящается.
Часть первая. На
рубеже.
Пролог
- Я уже стар,
Чан-чунь.
- Шестьдесят две
зимы ты называешь старостью?
- Шестьдесят три,
если считать луны, проведенные в утробе матери.
- Хорошо, пусть
так. Это возраст мудрости, не старости.
- Мне трудно сесть
на коня, сабля всё чаще скучает в ножнах, жены не радуют, как
раньше, и кумыс потерял вкус.
- Ты перечислил
плотские удовольствия. Мудрецу они не слишком интересны.
- Я не
мудрец.
- Да, ты не
мудрец. Ты владыка мира, подобных которому не рождалось на земле.
Чтобы идти этим путём, нужна жизненная сила, которая выше иной
мудрости. Поэтому я здесь - поучиться у тебя. Хотя тебе шестьдесят
два, а мне семьдесят шесть. Или семьдесят семь, если учитывать луны
в утробе матери. Да, семьдесят семь, мне нравится это число. Оно
состоит из двух семерок, что делает его вдвойне магическим, -
Чан-чунь тихо засмеялся, показывая крепкие желтоватые зубы, и
Чингисхан почувствовал укол зависти – у даосского монаха зубов было
явно больше.
Кажется, этот
разговор был вчера. Но на самом деле прошло почти три года с тех
пор, как Чингисхан отправил Чан-чуня домой, в Китай.
Они общались
недолго, но Темучин (Великий Каган всегда помнил имя, данное ему
отцом при рождении) часто вспоминал часы и дни их бесед.
Особенно теперь,
когда стремительный водоворот времени ещё сузился и ускорился.
Хотя, казалось бы, куда уж быстрее?
- Время похоже на
воронку, водоворот, - говорил мудрый Чан-чунь и чертил палкой на
песке перевернутый треугольник. - В начале жизни человек скользит
по великому кругу, и движение кажется ему медленным, едва заметным.
Но с годами круги сужаются, и скорость вращения возрастает.
Быстрее, быстрее, ещё быстрее! До тех пор, пока воронка не
переходит в узкую горловину, куда человек стремительно падает. Эта
горловина и есть то, что мы называем смертью.
- И что
потом?
- Опять воронка.
Только перевернутая, - монах чертил под первым треугольником второй
– так, что изображённая фигура напоминала песочные часы. Сначала
быстро, потом всё медленнее и медленнее. До тех пор, пока круг не
станет таким широким, что движение по нему будет занимать
вечность.
- Это и есть
бессмертие?
- Да. Это и есть
бессмертие.
