***
В доме было по-осеннему прохладно, почти зябко. Лишь бронзовые лучи, пробивающиеся сквозь выгоревшие шторы, освещали кухню.
Унар задумчиво высыпал остатки молотого кофе в турку, бросил сверху чёрного перца и соли – на кончике ножа – поставил на огонь и, дождавшись когда кофе начнёт дымиться, добавил родниковую воду. Он делал так всегда с тех пор, как подсмотрел этот рецепт у бедуинов ещё в те времена, когда служил по контракту. Ни соль ни перец в конечном вкусе напитка не играли значительной роли, но благодаря им кофе раскрывался во всём великолепии насыщенного аромата, пожалуй, одного из лучших в этом нестабильном и враждебно настроенном мире. Однако и здесь бывают моменты, и эмоции придающие жизни вкус. И сейчас это был вкус свежесваренного кофе, на несколько минут превращающий обычный сентябрьский день в палитру красок, на которой есть смысл поискать новый глубокий и богатый оттенок. И Унар даже уловил его: табачный с небольшим полушагом в охру… Как её глаза… Глаза, так контрастно оттеняющиеся светлой бледной кожей, всегда подведённые в тон тёмно-каштановым волосам…
«Айна…» – произнёс он мысленно, и её образ явственно встал перед внутренним взором: высокая стройная фигура, сохранившая следы увлечения в прошлом ушу и каратэ, волосы до плеч, уверенная походка, в которой читается неимоверная уверенность в себе… Её лицо нельзя было назвать образцовым: она не была обладательницей длинных женственных ресниц, а скулы и подбородок выдавали немецкие корни. Но было в ней какое-то особенное очарование: в живой мимике, быстрых, но изящных движениях. И особенно – в пронзительном взгляде.
Пытаясь отбросить воспоминания, Унар детально и придирчиво стал рассматривать свою сегодняшнюю работу: нож с рукояткой из рога лося. Попробовал на остроту. Боль осой обожгла руку, и лезвие окрасилось алым. «Чтоб тебя», – ругнулся Унар, мазнул кровью по рукояти и вдруг увидел будущий рисунок… На кости рукояти явно проступал символ богини Марены. «Не мне ли знак?» – подумал он и усмехнулся. «Да нет, рановато…»
Телефонный звонок так резко взорвал умиротворённую тишину этого вечера, что Унар невольно вздрогнул. Сердце провалилось в клокочущую бездну, когда он прочёл её имя на экране дисплея.
– Да?
– Ты дома? – сразу же спросила она, не тратя время даже на приветствие. И от этого стало ещё тревожнее. Она никогда прежде так не делала.
