— Повержен и заточён, — со злобной ухмылкой смотрит на меня Бор.
— Так происходит с каждым, кто осмеливается бросать вызов
богам.
— Если с каждым — то я удивлён, что Асгард всё ещё цел. Ах нет —
я ведь разрушил его, — бросаю прямо ему в лицо эти жёсткие слова.
Всё, что я могу.
Удар по голове был быстрым, точным и чудовищно сильным. Но, как
обычно, тщетным. Он не стёр даже притворную, полную скрытого гнева
улыбку.
— Дикое животное, — презрительно бросил Бор. — Пойдём, Один, у
нас ещё очень много работы.
Высокий могучий мужчина развернулся ко мне спиной, но его сын не
сдвинулся с места. Взгляд Одина пылал огнём гнева, вызывая у меня
едкую усмешку, в любой миг готовую сорваться с губ.
— Я считаю, что он должен знать, что произойдёт, — серьёзно
произнёс он. — Прошу, отец!
Юнец из расы асов, которых мои соплеменники некогда величали
богами. Кем они оказались на деле? Презренные букашки — что те, что
другие!
— Лишить его надежды перед заточением? — рассмеялся Бор. —
Хорошая идея!
Повелитель бури подошёл вплотную и посмотрел прямо на меня. Не
отвожу взгляд, пристально всматриваясь в его ровные и мужественные
черты лица. Он был красив, этот ас, подобное я признаю. Нет смысла
отрицать очевидное. Все асы были физически привлекательны, могучи и
умны, чем и пользовались, заставляя жителей Мидгарда видеть в них
нечто большее, чем иной народ. Видеть в них богов.
А если учесть то, что они обладали несоизмеримо более могучим
оружием и были магами, по сравнению с которыми колдуны моего
легиона казались сопливыми недоучками, то становилось понятно,
почему никто и никогда даже не думал о восстании. До меня.
Против воли ощущаю, как лицо искажает злоба, превращая его в
маску ярости и бешенства. Руки тянутся схватить Бора за шею,
вцепиться и не отпускать уже никогда. Терзать, пока не вскрою
глотку и не умоюсь в «божественной» крови. Терзать, пока не сломаю
кости, не вскрою брюхо, не разорву кишки, такие же красные, как у
презренных в их представлении мидгардцев, такие же горячие и
мягкие!
Однако я был бессилен. И повелитель Асгарда знал это, иначе ни
за что не решился бы наклониться так близко. Легко быть смелым,
когда оппонент закован в прочнейшую сталь, созданную в Нидавеллире,
мире гномов. Говорят, её невозможно разрушить.
— Надеюсь, — удовлетворённо произнёс Бор, — такое чувство ты
будешь испытывать всё время своего заточения. Вечность!
