Мир ослепительно вспыхнул, исчез и тут же появился вновь. Я
потряс головой, пытаясь прийти в себя после телепортации, и
огляделся.
Отправившись на столь срочную и не вполне добровольную встречу с
Императором, я ожидал оказаться где угодно. В роскошном тронном
зале, в приемной, где трясущиеся от страха просители ожидают, когда
Его Величество соизволит их принять, в рабочем кабинете или даже в
подземелье в окружении стражи — власть предержащим и их внезапным
приглашениям я никогда не доверял. Но только не на берегу
небольшого пруда рядом с незнакомцем, который будет задумчиво
кормить рыбок.
Высокий человек лет пятидесяти в обычном черном костюме лениво
бросал в воду какое-то зерно. В лунном свете в воде у его ног
блестела чешуя — жители пруда слетелись на угощение. На нас
незнакомец внимания не обращал.
На мужчине не было ни роскошной мантии, ни короны, ни золотого
скипетра в руках, но я мгновенно понял, что это и есть Император
Александр Четвертый Романов. Только у по-настоящему большого
начальника на лице может быть написано настолько глубокое и полное
осознание того, что все вокруг дебилы.
Я повернулся было к Северину, но вампир уже испарился. На этот
раз хотя бы не в прямом смысле: я заметил удаляющуюся спину,
которая скрылась за дверью дворца. Очевидно, вампир перенес меня во
внутренний дворцовый дворик и в свойственной ему пофигистичной
манере бросил, оставив разбираться самостоятельно. Наверное, стоит
поздороваться. Или этикет предписывает молчать, пока Его Величество
сам со мной не заговорит?
К счастью, Император разрешил мою проблему, оторвавшись-таки от
своего увлекательного занятия и посмотрев на меня.
— А, граф Лазарев, — Романов сделал пару шагов ко мне. Рыбки,
кажется, расстроились. — Я рад, что вы откликнулись на мое
приглашение.
Я хотел было сказать, что «откликнуться на приглашение» немного
не та формулировка для человека, которого силой телепортировали во
дворец, но тут бразды правления взял инстинкт самосохранения и
заткнул мне рот. Кажется, такой ответ будет не слишком умным.
Надо бы поклониться. А может, и вовсе встать на колени? Нет уж,
обойдется, на колени графа Лазарева еще никто не ставил. Разве что
утреннее похмелье, но оно не считается.
Я коротко склонил голову и как можно вежливее проговорил:
— Это честь для меня, Ваше Величество. Но, позвольте узнать, чем
я заслужил ваше столь пристальное внимание?
