Серые воды Беловодья сегодня выглядели особенно
морщинистыми и недовольными: легкий, но настырный ветерок заставлял
их щетиниться мириадами складок и сердито гудеть под его наскоками.
Я сидел на мостках и точил ножик о камешек. Это был тот самый
ножик, который вручил мне в первый день в Альтрауме незабвенный
ежинский сержант. Отрезать данным орудием даже корку зачерствевшего
хлеба было затруднительно, зато я к нему привык и считал чем-то
вроде личного амулета. К тому же если его как следует заточить, то
день-другой он вполне лихо резал, например, сыр, а то и колбасу,
правда, его темное лезвие, сделанное не то из металла, не то из
камня, быстро зазубривалось и тупилось само по себе.
— Что, мух истребляешь? — спросила Ева, усаживаясь
рядом.
— Почему мух? — спросил я. - Почему истребляю?
— Потому, что они от твоего вида дохнут. Что с тобой
вообще случилось, Нимис? Я, конечно, понимаю, что жизнь — штука
нелегкая, но последнее время ты болтаешься уж с совсем заунывной
рожей. Конечно, твоя рожа — это твое дело, но ты соберись
все-таки.
— Неужели она настолько заунывная?
— Да от одного твоего присутствия, небось, все молоко в
округе киснет.
— А что, Евик, — спросил Акимыч, заглядывая в свою кружку
с кофе, — у тебя молоко есть?
— Нет у меня молока! У меня есть живая образная речь! И
самая безнадежная в мире аудитория! Нет, правда, Ним, что с тобой
происходит?
Я пожал плечами.
— Да ничего не происходит, в этом-то, наверное, и
проблема.
— Все нормально, — сказал Акимыч, плюхаясь задом на мостки
так неожиданно, что я чуть было не порезался ножиком, — просто у
Нима — тонкая душевная организация. У меня раньше девчонка с такой
же была, как вожжа под хвост попадет — ей ничем не угодить
было.
— Ну, извините, — сказал я, — если бы я мог, я бы разжился
толстой душевной организацией, честное слово.
— Кстати, о толстой душевной организации, — сказала Ева,
наклоняясь вперед и разглядывая долговязую фигуру, шатающуюся вдоль
берега, — Гус! Гууус! Подойди сюда на минутку!
Пожалуйста!
Мостки заскрипели и загуляли под тяжелыми шагами
матроса.
- Нимис, достань этот клятый доспех. Боже, какой он
тяжеленный, как ты только его таскаешь?
- Он в инвентаре и не весит ничего, квестовый же
предмет.
- Да понятно... Гус, ну-ка, возьми эту кирасу в руки! А
еще шлем и сапоги! Что ты сейчас чувствуешь?
