Солдум Альгербо мелко семенил по густо усыпанной крупным,
ноздреватым гравием дорожке паркового сектора, вежливо
раскланиваясь с идущими навстречу коллегами и неловко отводя взгляд
от кучкующихся на площади стаек учеников. Вчерашний день, а точнее
вечер и ночь, он помнил смутно, урывками. А последнее, о чем он
мечтал этим чудесным утром – это увидеть среди студентов Академии
знакомое лицо. Одно из тех, которые услужливо подсовывал крутящийся
в похмельной голове летрийский калейдоскоп воспоминаний. Батареи
бутылок, крашенный фривольной голубой краской потолок смутно
знакомого питейного заведения, его собственные ноги, лихо
отплясывающие на столе среди салатов…
На счастье профессора, знакомых лиц не попадалось, либо
свидетели его позора старательно прятались. Скрывались за спинами,
тихо хихикая и вполголоса обсуждая недостойное занимаемой должности
поведение преподавателя. Думать об этом было привычно неприятно и
немного тошно. Все таки, есть в мире вещи, привыкнуть к которым не
хватит никаких душевных сил.
Благо, до центрального входа оставалось не так уж и далеко.
Громада Академии нависала над Фонтанной площадью, все крепче
сжимала ее в объятьях расползающихся корпусов, по шажочку отгрызала
куски свободного пространства – и с каждым годом площадь
становилась все меньше, а многочисленные дорожки среди ухоженных
деревьев и аккуратно подрезанных кустов – короче. Солдум был не
против. Его гудящие, заплетающиеся ноги так и вовсе были всеми
ступнями за.
Шаргова выпивка. Коварству молодого канторского вина составляла
конкуренцию лишь его же дешевизна. Сейчас осень, виноградники
ломятся под тяжестью разноцветных кистей. Крупные сиреневые ягоды
велмарского, нежные, бледно-голубые плоды вентийского, мелкие,
бледно-желтые россыпи кислого офальского…
Проклятое офальское.
Мерно журчащий фонтан, исполинский, едва не искрящийся от
растворенного в воде эйра, прокашлялся, фыркнул и чихнул облаком
брызг и мелкой водяной пыли, шуганув сидящих на бордюрах
подростков. Те, впрочем, быстро вернулись обратно – причуды
Большого Цепелло давно никого не удивляли и навык спасания одежды
от кашля старого ученого приобретался студентами едва ли не в
первые недели обучения – уж больно удобное здесь было место для
всего, от романтических встреч до тайных, но шумных ночных
попоек.
