Кристал
Наконец-то!
Я это сделала!
Выжила и дожила до выходных.
Почти вывалилась из дверей колледжа, на ходу запихивая часть
книг в рюкзак и застёгивая его. Прижала те из учебников, что не
влезли, ближе к груди и поспешила покинуть ученический корпус
раньше, чем до меня доберётся кто-нибудь из студентов или
преподавателей. Я, конечно, любила учиться, но всему есть предел. И
последний учебный день недели — именно он.
Как подтверждение последней мысли за спиной послышался чей-то
окрик, и я прибавила в шаге.
Нет меня!
Только моя тень.
И той нет.
Буквально слетела с лестницы парадного входа, чуть ли не бегом
бросившись в сторону дома. И без того опаздывала. Сегодня мы с
папой и Алексом — моим другом детства, отправлялись в поход. Ещё с
нами должна была ехать мама, но её несколько дней назад вызвали в
командировку, да так и не отпустили обратно. И когда теперь
освободится — неизвестно. У них там что-то произошло в лаборатории,
я толком не поняла. Обидно, но за восемнадцать лет я в некотором
роде привыкла к такому. Когда твоя мать известный во всём мире
учёный-генетик, приходится мириться с тем, что её часто не бывает
рядом. Ничего, в следующий раз обязательно вместе съездим.
Так что домой я спешила, как могла.
И, как назло, именно сегодня все светофоры будто сговорились,
выдавая мне на перекрёстках красный свет.
Хорошо хоть сентябрь радовал необычайным теплом, и можно было не
бояться замёрзнуть. Разве что ветерок был по-осеннему прохладным.
Он трепал подол моего чёрного в мелкий белый цветочек платья, но
джинсовая куртка и колготки не давали забраться слишком глубоко под
одежду.
От ожидания светофора отвлёк мобильный вызов. Пришлось лезть во
внутренний карман куртки и доставать телефон, чтобы тут же с
улыбкой спешно ответить входящему абоненту.
— Жива? — поинтересовался Александр Гарза.
Алекс — друг детства и просто хороший парень, живущий по
соседству, и самый главный компаньон по проказам. Наверное, если бы
у меня был брат, мы с ним не были бы так дружны, как с Алексом. Он
одним словом и интонацией мог добавить настроения даже самому
хмурому дню. Как сейчас.
— Ага, — отозвалась я, чувствуя, как против воли ширится моя
улыбка. — Ты уже у нас?
— Только зашёл. Может за тобой заехать?
— Да нет, я уже иду, почти дома. Ещё минут десять.
Бросила взгляд на светофор, который не спешил менять цвет, и
вздохнула. Иногда они так долго переключались, что, казалось,
состариться успеть можно. Рядом к тому же заплакал ребёнок, и я
поспешила отойти. Не то, чтоб я не любила детей, но слушать, как у
тебя над ухом кто-то кричит и ноет, — такое себе. Вот и
протиснулась в первый ряд, подальше от капризного пятилетки, или
сколько там ему на самом деле. Как протиснулась, так и замерла у
самого края бордюра, столкнувшись взглядом со стоящим на другой
стороне перехода парнем лет двадцати.
